и взглянул на Петра, как бы оценивая, как тот отреагировал на сказанное. Комендант молчал, но по всему было видно, что рассказ Емзынака сильно заинтересовал его и ему нужно какое-то время, чтобы обдумать, просчитать и дать своё заключение.
Наконец, обдумывая каждое своё предложение, Пётр не спеша стал объяснять суть дела:
– Вот что, Емзынак, после того как я увидел лошадей, которых ты нам подарил, возникла у меня серьёзная мысль: а если и нам попробовать вот таким образом разрешить нашу потребность? Есть кое-что из излишков пушнины – от ясака накопилось. Если обменять это на монгольских скакунов – не помог бы ты нам в этом деле?
– Я всё понимаю. Сколько лошадей вам нужно? Сейчас середина июля – самое время для похода к маньчжурам. С пушниной помогу: соберу по улусам, только пошли со мной человек пять своих людей. Доберёмся до моего улуса, там они останутся, переждут, а я отправлюсь к границе и выменяю для тебя лошадей. Назад, до крепости, помогу табун перегнать. И Тархана отпусти с нами, для толмачества.
– Ну, что ж, толково ты говоришь. Действительно, русским военным на границе опасно появляться, а потребность наша такая: хотя бы на первый случай двадцать лошадей сторговать. Как только завтра примешь присягу на верность государству российскому, так и выступайте.
– Всё сделаю, как хочешь, только просьба большая к тебе есть: разреши как русскому новоподданому в свой улус вернуться. Знаю, что расселяют алтайцев по России, а я вдалеке не смогу – хочу здесь, на родине умереть.
– Верно, имею я указание расселять новоподданых, но твою просьбу исполню. Только для твоей и людей твоих безопасности посоветую тебе ближе к крепости перекочевать, хотя бы на сто вёрст вверх по Катуни – насколько мне известно, нет там маньчжур4. Переждёшь это лихое время, а там – не дозволит им Россия гулять по своим вотчинам. Пограничникам на руку торговать с вами, а войсковым отрядам указание дано: всех алтайцев уводить на юг, даже несмотря, что есть среди них новоподданые Российского государства5.
– Хорошо говоришь, комендант, доброе дело для меня делаешь. Емзынак сумеет отблагодарить и в твоей нужде поможет – не только лошадей, но и товару привезём. Брат Тархан рассказал мне, что в большой нужде некоторые служивые живут: беду-то, её никуда не спрячешь.
– Да-а, кроме нехватки лошадей, беспокоит меня очень нужда многих служивых гарнизона, – вздохнул Пётр и, встав со стула, дал понять, что разговор закончен. Оставшись доволен переговорами, Пётр пошёл проводить гостей.
За разговорами они и не заметили, как стемнело. Стояла безветренная июльская ночь, листья на деревьях замерли, словно заворожённые. Яркая луна, освещая тусклым светом окрестности, отражалась жёлтой световой дорожкой на речной глади. И только шорох воды по прибрежной гальке да негромкая девичья песня, доносившаяся со слободы, нарушали опустившуюся тишину.
– Пётр