интуитивно, на удачу, хотя уже чувствует – дело гиблое.
Враг несется быстро, размах ног такой, будто летит, не касаясь арены, уже совсем близко, в Т-образной прорези шлема видна красная и бешеная, как у демона, морда, страшный выпуклый взгляд. Топор занесен для сокрушительного удара.
Песчаная воронка вокруг воина уже высотой с него самого, плотная как ворох тканей, листья шелестят словно книжные страницы на ветру, пляшут их яркие блики.
На очередном круге воин ослабляет хватку на цепи, шар стремительно улетает по широченной дуге вперед, воин, с силой удерживая, подается в его сторону. Вместе с шаром срывается с места и летит песчаная воронка, по пути мгновенно жирнеет, растет, завывает уже настоящим смерчем, на песке остается борозда, а в воздухе шлейф листьев.
Враг кидается в длинный приземистый прыжок, сверкающий иглами шар проносится над ним, но врага пожирает буря.
Шар падает, катится, воин неуклюже тянет на себя, чтобы самому не быть утянутым, задыхается, весь в песке, как ожившее изваяние.
Смерч, достигнув магического предела, постепенно оседает и уносится дальше, летучий песок выпускает врага.
Живого и невредимого.
Согнувшись, держится за топор, вонзенный глубоко в арену, от лезвия по земле вьются темные трещины.
Воин с ужасом понимает, что сейчас будет!
Спешно тянет цепь на себя, но все равно медленно, не успеть. Откатилась слишком далеко, да и не умеет он обращаться с ней, не умеет, обуза, а не помощь!
Враг даже не удосуживается вытащить топор – бросается в головокружительный прыжок, длинный и высокий, толпа в восхищении ахает и замолкает, а нога гиганта, как таранное бревно, с хрустом бьет воина в грудь.
Смерть подхватывает прямо в полете. Удар такой силы, что докинет, наверное, до ворот, но воин успевает осознать лишь мгновения невесомости: отблески магического купола, черные силуэты грифов, восторженный рев людской массы и дикую боль.
Все без толку.
Выбрал наобум, даже не посмотрев, пусть и выбирал из самого лучшего оружия. Вот и поплатился.
Проклятое изобилие!
***
Андрей просыпается как утром – спокойно и насквозь промокший.
Перед глазами ясно. В мыслях тоже. Остатки сновидений уходят из головы на удивление организованно, будто по пропускам и с контролерами, мол, проходим, проходим, товарищи…
Встает, идет в душ.
Раздевается.
Заходит под умеренно-горячие струи воды, пар с шипением расползается по ванной, орошает зеркало и кафель.
После сна Андрей, обычно, чертыхается, хотя бы мысленно, что опять мокрый как тряпка, не догадался перед сном снять футболку и все такое, придирается к каждой мелочи, голова замусорена, но сейчас – нет.
Спокоен.
В голове – чисто.
Действует по порядку, не откладывая, как по заданной программе.
Деловито обтирается полотенцем.
Ныряет в джинсы.
Извлекает из шкафа свежую футболку,