силами старался сохранить на рабочих местах людей, которые были бы способны, если понадобится, провести испытания самолета.
– Да, ничего особенного тут не сделаешь, – Анатолий Евгеньевич нагнулся вперед и шепотом произнес: – И все же я прошу тебя помочь.
– Чем, Толя?
– Ты еще в состоянии продуть в своей трубе одну модельку!
Яков Модестович удивленно поднял брови. Нет, не то, чтобы он забыл, как это делается. Просто, если честно, он уже давно не слышал таких предложений, а в нынешних условиях оно вообще попахивало авантюризмом и насмешкой. И если бы предложение исходило не от Руденко, он бы послал такого просителя далеко и надолго.
– Да, что ты, Анатолий, – Яков Модестович слегка прищурился, – разве это возможно? Ты же знаешь, как сейчас у нас строго. День и ночь паркет греем.
Руденко медленно размешал остатки кофе по дну чашки.
– Ну, ночью – то, пожалуй, труба молчит!
– Ночью труба молчит, твоя правда, – Яков Модестович снова прищурился, – а что за моделька-то? Серьезная вещь или так? Что-то вроде очередной игрушки для нефтяников?
Руденко достал из кейса ноутбук.
– Может и для нефтяников, а может, и нашим ВВС пригодится.
Это была одна из первых моделей портативных компьютеров. Такие были только у особо продвинутых коммерсантов, поэтому Яков Модестович с интересом смотрел на то, как загружается операционная система, и ждал, когда экран компьютера засветится голубым светом. Минут через пять, когда после нескольких нажатий кнопок на экране появились чертежи самолета, Яков Модестович достал из кармана потертого пиджака очки, протер линзы салфеткой и нацепил их на свой мясистый нос.
– Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что там ты придумал?
– Да уже не я, а скорее, мои ребята. Моего здесь не больше пяти процентов.
– Не скромничай, Толя, не скромничай. Сейчас это ни к чему.
Рассмотрев чертежи, он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. В таком виде он стал очень похож на старого седого филина. Молчал филин около пяти минут. Анатолий Евгеньевич даже заподозрил, что старик уснул.
Наконец, он открыл один правый глаз.
– А ты знаешь, Толя, сколько это будет стоить?
Анатолий Евгеньевич достал из портфеля аккуратную пачку долларов и, положив ее на стол, накрыл ладонью.
– Это задаток. Только нам очень важно, чтобы это испытание не проходило ни по каким бумагам. А то, сам понимаешь, могут приписать все что угодно.
Яков Модестович снова закрыл глаза и ушел в себя. Когда же вернулся, то он уже решил, как они смогут провести испытания самолета таким образом, чтобы это не стало заметно со стороны. Протянув руку, он аккуратно вытянул пачку долларов из-под руки Руденко и, подкинув ее в руке, произнес:
– А помнишь, Толя, как Андрей Николаевич говорил: «Красиво летают только красивые самолеты!»? Может, он прав? А?
– Так вот давай и проверим.
– Ну, что ж, давай!
Десять лет