не отречётся ни от одного из них, и не будет кричать о ереси в чужом храме.
У еретиков тоже есть чему поучиться. Например, адепты Святого Мика веротерпимы и никого не тащат к себе за уши, не ведут под дулом автомата, не проклинают за принадлежность к другой конфессии или религии.
Но они же не сидят на пухлых задах и не дожидаются, пока прихожане сами пожалуют в их храмы. Город буквально наполнен активистами общины. Они вежливо, но настойчиво пристают к прохожим, предлагают им прийти на собрание общины, послушать проповедь. Суют в руки людям листовки и брошюры с изложением основных догматов своей веры. Такие же листовки, порой с наивными и даже смешными призывами, жители города нередко находят в своих почтовых ящиках или приклеенными к собственным дверям липкой лентой.
Может быть, падре Микаэль и не разделял их убеждений, изначально основанных на выдумке, но усердие, с которым они эти убеждения отстаивали, вызывало вполне заслуженное уважение.
Покидая Собор Святого Мика, священник вдруг понял, что здесь ему даже нравится! Нет, не тем нравится, что в качестве предмета поклонения выступал как бы он сам, а просто – нравится. Надо будет посетить это место ещё раз или два и внимательно послушать, что они там говорят.
В конце концов, в появлении секты Святого Мика есть и его вина. Не раз и не два в свою бытность бомжом, побирающимся на улицах города, он разговаривал с прохожими, если только они не шарахались от него при встрече сразу. Не раз и не два излагал он любопытным слушателям свои взгляды на жизнь, веру и мироздание, а иногда даже растолковывал непонимающим значение христианских догматов. Теперь он точно припомнил, что среди присутствующих при этом, частенько бывал и тот полицейский. Оказывается, он тоже слушал…
Глава 9. Умиротворённый дон
Среди выцветших ковров и потёртых циновок, маленький полный человечек, одетый в цветастый халат и странную шапочку, был почти незаметен. Если пристально не всматриваться, его вполне можно было принять за рисунок на старом ковре. Рисунок, изображающий маленького полного человечка, умиротворённого и погружённого в размышления.
– А, это ты! – буркнул Дульери и подвинулся, приглашая вошедшего сесть рядом. – Будешь?
Он предложил Мику раскуренную китайскую трубку, которую тот, конечно же, отверг, тревожно принюхавшись к голубовато-сизому дыму, живописно истекающему из узенького набивного отверстия. Нет, это был не опиум. Падре Микаэль облегчённо вздохнул и опустился на циновку, неловко скрестив ноги.
– Ну, что, нарыл что-нибудь? – спросил Дульери, с наслаждением затягиваясь ароматной отравой.
– Драконью сказку и драконью песню. Неполную, – честно ответил Мик.
– И?
– Ничего похожего на ключ. Правда само их присутствие указывает на то, что он где-то рядом.
– Рой дальше, он где-то там. Если не сам ключ, то намёк или прямое указание на то место, где его искать.
Дульери многозначительно