на двери, одна из которых прикрывалась не до конца, и в этот момент она закрылась. До конца. Закрылась с таким грохотом, что дрогнули стекла, что-то упало за свечным прилавком, под сводами вновь заскрежетало, напряглось.
– Присаживайтесь, – пригласил мужчина, указав рукой за спину священнику. Тот обернулся, и увидел, что у самых ног его стоит любимое кресло. Он нервно повернул голову обратно, гость плавным движением правой руки, повторил приглашение: – Присаживайтесь, святой отец, не стесняйтесь. Здесь все свои.
Священник начал садиться, но застыл в одной позе, повалился в кресло и так замер, не шевелясь. За окнами стало совсем темно, но в зале темнее не становилось. Чем чернее становились окна, тем ярче разгорались свечи. Священнику показалось, что вдали запел хор, но это было странно, и он решил, что от удивления и общего напряжения ему это почудилось.
– Так вот, – мужчина продолжал, – я все про икону эту. Видите ли, мой хороший, тут ведь не все просто. – Он осекся, скривил одну сторону лица. – Икона продана, это очень хорошо. Она будет в частной коллекции. Это коллекция очень хорошего, состоятельного человека, я его давно знаю, тут все, поверьте мне в порядке. Тут все надежно. Но бабка, это проблема.
– Какая проблема?
– Очень серьезная. – Мужчина поднял правую руку и стал водить в воздухе длинным, тонким пальцем. – Вот если бы она забыла, если бы не помнила. Но она пожаловаться может. Может письмо написать, может полицию вызвать. Да, ведь она уже жаловалась на вас батюшка, – сказав это, мужчина остановил взгляд своих прозрачных глаз на священнике, – жаловалась ведь?
– Ж… – священник поперхнулся, но подавил спазм и ответил: – жаловалась.
– До Архиерея дошла. А ведь жаловалась только из-за безделицы какой-то. Не так ведете вы себя, с ремонтом церкви тянете, за похороны втридорога дерете, отпевание, крестины, венчание, свое производство свечное имеется. Очень уж противная старуха.
– Да, – со вздохом промолвил священник и сам вздрогнул. Он не собирался ничего говорить. Он еще не разобрался с этим фокусником до конца, чтобы поддакивать ему. Но больно уж сладко льется голос этого странного человека, мягкий, мелодичный, как хор, который послышался вначале.
– Да, – точно копируя интонацию священника, повторил мужчина, – получается надо ее убить.
Повисла тишина. Священник смотрел на гостя, и раз за разом в голове прокатывалась последняя прозвучавшая фраза. Гость же свел руки и ковырял ногти, вид он в этот момент имел столь непринужденный, что казалось, последняя фраза принадлежала не ему.
– Убить? – Переспросил священник после продолжительного молчания.
– Убить, убить, – повторил мужчина, – что же с ней еще делать. Отравить или дом поджечь.
– Вы наемный убийца?
– Я?! – Воскликнул мужчина и кинул на священника удивленный взгляд , однако глаза его при этом, оставались спокойны. Они даже не смеялись. Они были холодны. – Да как вы могли подумать такое?
– Ну, просто, – священник