было бы запросто познакомиться на улице с кем-нибудь симпатичным. По крайней мере, уж найти кого-то посимпатичнее Макса и провести время с ним. Только вот природная скромность и нерешительность не позволяла этого сделать, зато почему-то позволяла надоедать Максу. Так бывает иногда: смотришь на кого-то и понимаешь, что даже если доведёшь его до белого каленья, он не станет обижать и слишком сильно ругаться. Так было со мной, когда я увидела этого парня впервые, открыв глаза на берегу залива после неудачного поцелуя.
Макс ещё некоторое время смотрел на меня, а потом спросил:
– У тебя ничего не болит? – участия в его голосе не было ни капли, и я так и не поняла, для чего был задан этот вопрос.
– Болит, – призналась я. – Немного… Ваше Светило слишком яркое, и от этого глаза болят… Это очень неприятно, но…
– Ну так не смотри на Юнтты! – посоветовал парень, покачав головой, словно я наиглупейшее создание, что когда-либо попадалось ему в жизни. – Не смотри, и не будут глаза болеть… Или очки поищи в сумке юнттозащитные… Ну те, в которых ты на стрекозу похожа.
Я потупила взор. Не буду я надевать очки, если я, вернее, моя оболочка, будет ассоциироваться у него со стрекозой! Желание быть если не сногсшибательно красивой, то хотя бы привлекательной, сопутствовало меня вечно, и даже в этом мире не оставило меня в покое. Как он там сказал? Юнтты? Что-то знакомое… Вроде бы даже я читала где-то о его мире…
– У вас должно быть два Светила, – пробормотала я, припоминая казавшиеся ранее совершенно бесполезными знания. – Большой Юнтт и поменьше – Юнтта… Про них ещё легенда красивая, о том, что…
– Я знаю легенду, Лера, но не стой, как вкопанная, пойдём! – поторопил парень, и голос его был очень недовольным, а я всё никак не могла понять, почему он так сердит на меня.
Из-за несчастного поцелуя? И из-за того, что девушка разобиделась на него? Ну так это же поправимо! Тем более, скоро я исчезну из его жизни… Да и до этого можно запросто поговорить и помириться, объяснив ситуацию.
– Подожди, но почему на небе одно… Солнце? – продолжала недоумевать я, глядя в небо и щурясь на яркий свет.
– Солнце? – переспросил он. – Ты видишь Юнтт, поскольку сейчас светила выстроились в линию, и Юнтта загорожена, её не видать. Подожди пару-тройку месяцев, и увидишь два светила, раз тебе это так важно.
Я нахмурилась: да, собеседник из парня был не очень. Он вроде и отвечал на мои вопросы, и не хамил, но голос его и весь вид говорили о том, что он желает поскорее отделаться от навязчивой спутницы и вообще не рад уже, что помог ей.
В молчании мы шли по улице, вдоль которой росли деревья со странными скукоженными листьями: не то больными, не то вознамерившимися опадать по каким-то другим причинам, а, может, и вовсе были просто столь непривычной для моего взгляда формы и фактуры. Я не рискнула расспрашивать об этом Макса – он был угрюм и шёл быстрыми шагами, всем своим видом показывая, что на диалог рассчитывать не следует. Юнтт слепил глаза, и мне приходилось щуриться. Хоть Лерин