дать им дипломы о высшем образовании, которые были бы признаны здесь, в Израиле. Они сами приняли решение уехать, сами наслушались разговоров о ста тысячах долларов, и как не удивительно, поверили в это, они сами собирали документы на выезд, бросили квартиру и налаженный быт – но во всем был виноват СССР. Они говорили об этом каждый день на тесной кухоньке, в которой двое помещались с трудом, они повторяли это детям – во всем виноват СССР. Иного у них просто не было – иначе пришлось бы признаваться, что во всех своих бедах виноваты исключительно они сами, признаваться перед детьми и перед самими собой. Так что – антисоветизм Якова Шиффа, переделавшего на американский манер свои имя и фамилию и ставшего Джекобом Шифтом – имел богатую почву для развития, американским вербовщикам почти не пришлось работать над ним.
В ЦРУ бывший советский паренек с университетским образованием и уникальным набором языков – английский, немецкий, иврит, русский, точики-фарси (фарси таджикского диалекта, почти дари) и узбекский – оказался настоящей находкой. Его сразу взяли государственным служащим четвертой ступени[3] с окладом в двадцать шесть тысяч долларов в год и оплаченной медицинской страховкой, меньше чем через три месяца его повысили, потом опять повысили. Карьеру он делал в отделе по борьбе с советской угрозой. Сейчас он являлся уже государственным служащим десятой ступени и, после прохождения курса подготовки на «ферме» в лесах Виргинии – агентом с правом вести оперативную деятельность…
В отделе он продвинулся наверх примерно полгода назад, когда там нашли русского шпиона и выгнали всех, кто был с ним связан. Сейчас он был начальником сектора, и именно ему – предложили ехать в Афганистан. Больше – было просто некому, кто погиб, кто был отстранен во время «охоты на ведьм», кто ушел сам. Его журналистская карточка, знание узбекского на хорошем уровне, восточная, еврейская внешность и умение вести себя как узбек – в Пакистане и Афганистане должны были послужить пропуском куда угодно…
Джекоб Шифт прибыл в Пакистан рейсом из Маската, обычным коммерческим рейсом с Востока, потому что рейсов из США в Пакистан теперь было мало, пассажиров было куда проще отследить. Самолет из Маската приземлился в Карачи, крупнейшем городе страны и крупнейшем порту региона, единственном, где продолжали действовать хоть какие то законы и нормы цивилизации. Оттуда, он сел на автобус, идущий коротким маршрутом – на Кветту и Спинбулак, к Южному переходу…
Беда чувствовалась везде. Она чувствовалась по спешно установленным во всех людных местах дозиметрах, по которым можно узнать, что беспокоиться об уровне радиации не стоит, по белым бронетранспортерам сил ООН, введенным в страну и обеспечивающим порядок до всеобщих парламентских и президентских выборов, по маскам на улицах, скрывающим лица и защищающим органы дыхания от радиоактивной пыли. Радиоактивной пыли не было – была беда. Во всем.
Четыре – ноль. Государство Пакистан проиграло