отец собирается уехать из города на несколько дней, – сказала она. – Я задумала устроить девичник. Мы с тобой и Шарлотта. В последние несколько месяцев ты была так погружена в учебу, что, думаю, вполне заслужила денек для SPA и некоторых покупок.
– Это очень заманчиво.
– Прежде чем ты назовешь мне какую-нибудь глупую причину, по которой ты не сможешь прийти, позволь мне порассуждать вместе с тобой, – продолжила мама. – Ты собираешься выйти на первую в твоей жизни настоящую работу. Тебе нужно подобрать для нее соответствующую одежду.
Оказывается, она не в курсе, что я сама могу купить себе одежду.
– У меня много подходящих платьев, мам. Покупать ничего не нужно.
– Клара, я знаю, что платье, в котором ты на этих фотографиях, принадлежит Белль. Ты скромная девочка, но ты не должна быть такой. Джонс говорит, что ты почти не прикасалась к своему счету.
– Джонс сообщает вам о моих тратах? – спросила я.
– Конечно. Пока тебе не исполнится двадцать пять лет, мы тоже числимся в трастовом фонде.
– Вот как? Я не знала об этом. – Мои слова прозвучали как обвинение. Я не знала, потому что они не сказали мне. Я думала, что трастовый фонд, к которому родители предоставили мне доступ на двадцать первый день рождения, не контролируется. Или, вернее, так – я сама контролирую свои траты. Оказывается, я ошибалась.
– Клара, не разговаривай со мной таким тоном. Джонс сообщает нам об этом только один раз в год и в случае каких-либо расхождений. – Она остановилась, а потом добавила: – Если это для тебя так важно, я могу попросить отца изменить условия.
– Я сама с ним поговорю.
Если мои родители что-нибудь решили, так и будет. У меня не было сомнений, что моя мать настояла на том, чтобы контролировать мои расходы до двадцати пяти лет. Конечно, она хотела, чтобы я вела обеспеченную жизнь, и была бы рада некоторым «излишествам» с моей стороны. А я хотела сосредоточиться на карьере, заниматься тем, что мне было интересно.
– Что насчет вторника? – спросила мама.
Я моргнула и крепче сжала телефон в руках.
– Вторник?
– Да. Девичник.
Я почти забыла, зачем она звонила.
– Конечно.
На линии была тишина.
– Мама?
– Увидимся во вторник, – сказала она наконец, но прозвучало это совсем уж сухо.
Я попрощалась, озадаченная ее странным поведением. Но мне не пришлось долго думать об этом: в дверях комнаты появилась Белль.
– Тебя внизу ждет Норрис…
– Личная охрана, – сказала я, сердце ёкнуло.
– О господи, – простонала она, следуя за мной к двери.
– Пожелаешь мне удачи?
– Тебе не нужна удача. – Подруга поцеловала меня в щеку, и я попыталась поверить ей.
Увидев Норриса, я поняла, что сегодня тот день, который навсегда разделит мою жизнь на «до» и «после». Раньше была жизнь до Александра. Сколько времени пройдет, когда настанет жизнь после Александра?
Я, однако, решилась, и Норрис, протянув руку, увлек меня в неизвестность.
Глава