семнадцатого года, за много лет до этого. Это еще одна городская легенда, связанная с вымершим родом.
– К вашему историческому обществу отцы города принадлежат? – спросил Гущин, возвращая беседу к интересующей его теме. – Бывший председатель суда Репликантов и Казанский из администрации?
– Да, они оба интересуются историей.
– А что за конфликт был между ними?
– Конфликт?
– Ссора. Я слышал, они из-за чего-то конфликтовали в вашем научном обществе, и было это публично, на каких-то музейных слушаниях.
– Это нельзя назвать конфликтом. – На лице хранительницы появилось замкнутое, настороженное выражение, которое появляется у провинциалов-бюджетников, когда речь заходит о местной власти, от которой они зависят. – И это было давно. Я не помню деталей.
– Припомните, пожалуйста. Что вызвало ссору? Я слышал, речь шла об искажении истории – это сейчас больная тема.
– Нет, но… не искажение, но… некоторые вещи не все могут принять.
– Какие именно вещи?
– Ну, приписывание исключительно себе некоторых особенностей. Родственных связей… спорных во многих отношениях, ничем не подкрепленных, кроме каких-то там фантазий и домыслов.
– Пожалуйста, более конкретно. Что стало поводом для ссоры?
– Родословное древо, – нехотя выдавила из себя хранительница. – Андрей Казанский сделал его для себя. А судья Репликантов с его выводами категорически не согласился. Я не знаю подробностей. И деталей не знаю. Но это вылилось в публичную ссору на одном из закрытых семинаров. Репликантов обвинил Казанского в обмане, в подтасовке фактов и… в присвоении родственных связей, которые на самом деле фейк.
– И это стало поводом для разборок?
– Они с тех пор не разговаривают. И общаются лишь при крайней необходимости, – сухо констатировала хранительница. – Это все, что я знаю.
Глава 12
Судья
Возможно, те, кто когда-то жил в этом купеческом особняке, отданном под музей, любили подслушивать. Или внутренняя отделка имела изъян, но он слышал каждое слово, доносящееся из зала коллекций.
Их разделяла только стена, на которой висел портрет мертвой жены купца. А с другой стороны стены к залу коллекций примыкала комната библиотечного фонда, приспособленная для работы, вобравшая в себя черты старой музейной библиотеки и офиса. Здесь стоял удобный стол без тумб и ящиков – у самой стены. Так что слышно было превосходно.
Бывший председатель районного суда Петр Репликантов сидел за столом над раскрытыми старыми конторскими книгами и пожелтевшими чертежами. Но сейчас он отложил все в сторону – он слушал. Говорили о нем. И еще о разных вещах.
Репликантов по договоренности с музеем имел допуск в библиотечное хранилище, но, хотя теперь у него была масса свободного времени, приходил сюда нечасто. Лишь когда сносно себя чувствовал и надеялся продержаться целый день без приступов и лихорадочного приема