И тебя угостим, еще пара осталась. Тебя, наверное, побил кто-то вчера – вон какие синячища под глазами! От шоколада вырабатываются эндорфины – гормоны счастья, сразу настроение улучшится.
– Вовсе нет, – обиженно фыркнула я, когда мое мастерство с ходу не оценили. – Это макияж, маскировка, если хочешь.
– А-а-а, – многозначительно протянул пони, бросив еще один критический взгляд в мою сторону. – За маскировку сойдет. Ужасно хочется тебя пожалеть: видок тот еще! Точно, конфетку не будешь? Тогда я доедаю.
И, нырнув назад, принялся что-то есть, громко чавкая и постанывая от удовольствия,
на что я насупилась, подошла ближе, открыла дверь и поманила за собой Баяна: нас ждут великие дела, нет времени прохлаждаться. Что любопытно, больше никого рядом с пони не было, хотя оставляла я его с Бертой, смольно-черной кобылкой-пони. А вот из соседнего денника отчетливо слышался храп. Заглянув туда, я увидела старого гнедого жеребца, который совсем по-кошачьи, что для лошадей не характерно, развалился на чистом сене и, вытянув голову вперед, спал.
– Так что там с конюхом, Баян? – в лоб задала я вопрос. Глаза у пони забегали – сразу видно: набедокурил.
– Нет, ничего. Ничего серьезного, – поколебавшись, ответил Баян. С минуту он размышлял, а потом поднял голову и, стараясь говорить мне на ухо, продолжил, пахнув перед этим перегаром:– Я долго и мучительно умирал в грязи, как вдруг носа моего коснулся притягательный аромат портвейна. Ну, я и ожил немного. Забыв от отчаяния о конспирации, попросил меня угостить, а конюх оказался из пугливых. Как вытаращился! Подумал, что кто-то из богов ему явился. В общем, портвейна своего я не дождался, зато конфеты мне притащили. Целый мешок! А как в такой обстановке есть конфеты? Это ж отравиться можно! Ну, я и фыркнул, что в такой грязище есть нельзя, так конюх за час всю конюшню вылизал!
– Кажется, я понимаю, что за конфетки, – скривилась я от отчетливого запаха кондитерской спиртовой помадки. Лакомство было жуть каким дорогим, особенностью была удивительно вкусная шоколадная оболочка в виде различных зверей и птиц и ужасно крепкая начинка. Я по незнанию попробовала однажды, будучи еще подростком, и свалилась потом спать под ближайший стол. Ох и влетело же тогда от матушки!
– Зато благое дело, – просиял Баян и добавил заплетающимся языком, – не пьет больше конюх, излечился! Мне хоть сейчас прием открывай и лечи народ.
– Сейчас у нас другая задача, – перебила я его и изложила свой план. Заключался он в том, что мы вместе с Баяном пойдем на репетицию, я буду сидеть верхом, а пони – отвечать на различные вопросы. Будем делать вид, что пытаемся влиться в коллектив. Тем временем разведаем обстановку, а если запахнет жареным – улизнем.
Баян согласился без колебаний и вопросов, что меня безумно порадовало. А зря, нужно было насторожиться и сразу понять, что пьяный пони не лучший помощник. С горем пополам мы добрались до огромного шатра, в котором и происходили цирковые шоу. Несмотря на то, что мой верный транспорт