но даже он не может починить «Анимус». Понимаете, что это значит?
Ответил Бейли:
– У нас заканчивается воздух, да? Поэтому все без конца болеют? Нам трудно дышать, голова кружится, усталость не проходит… Очереди в Больницу постоянно растут. Я так и знал: что-то не так.
Моди кивнула:
– А времени все меньше.
– Нет, не верю, – сбивчиво пробормотала Пенелопа. – Я видела оранжевый флаг. Синод говорит, это просто аллерген с Фермы. Волноваться не о чем.
– Ложь, ложь, сплошная гнусная ложь, – фыркнул Грили. – Это отца Флавия надо бы в море выбросить. Джона ведь рассказал Синоду об «Анимусе».
– А они палец о палец не ударили, – с отвращением добавил Прэтт. – Отец Флавий разве что стал чаще жертвы приносить. Вот вам и еретик.
– Точно, – согласился Джона, подходя к Пенелопе и ее сыну. – Наша единственная надежда – выбраться на Поверхность. Моя дочь показала, что это возможно, и теперь нам предстоит последовать за ней. Без вашей помощи мы колонию не спасем. Ну как, вы с нами?
Бейли с матерью переглянулись.
– Ма, послушай их. Вроде бы они не врут. Мне тоже стало трудно дышать – когда бегаю по складу или доставляю заказы в цеха. Да и у тебя кашель сделался хуже, ты сипишь, заметила?
Пенелопа постучала себя по груди.
– Боль жуткая. Врачи говорят, это просто аллергия на пыльцу усилилась, но их тоники не помогают.
– А вдруг дело не в аллергене? – спросил Бейли. – Вдруг это от нехватки воздуха?
– Тогда спаси нас Оракул, – ответила ему мать. – Ведь мы обречены.
Бейли обратился к повстанцам:
– Если станем помогать, то обещайте, что нам ничего не будет грозить. Моя мама… она ведь просто следовала правилам.
– Само собой, – заверила его Моди. – Клянусь жизнью.
– И Оракулом?
– И Оракулом, – подмигнула Моди, – и Святым Морем.
Кивнув, Бейли сжал руку матери. Оба вопросительно посмотрели на мятежников:
– Что от нас требуется?
Глава 8. Покинутая в ночи (коммандер Драккен)
Драккен ощутил, как неведомая сила затягивает его в мир сна.
Маяк засветился ярче обычного и понес его через весь корабль, сквозь обшивку судна прямиком в черную пустоту космоса. Драккен пылающим метеором пролетел сквозь вакуум и рухнул на землю другого мира. Дымкой поднялся со дна кратера, возвел мысленный барьер вокруг своего разума. Маяк пульсировал.
«Где это я?» – подумал Драккен.
Кругом, насколько хватало глаз, простиралась опаленная пустыня. Солнце черной жемчужиной поблескивало в зените. Края мира расплывались, словно он еще не до конца оформился, но при этом продолжал шириться, обретая четкость и новые детали. Вот посреди пустыни выросла гора с неровными склонами и уперлась пиком в обсидиановое небо. Что-то новенькое… Этот мир явно создавали носители – силой объединенных Маяками сознаний. Тут и сходились их умы, как на призрачном перекрестке. Мир стал видимым воплощением их нейронной связи.
Драккен не сразу