Но от Алекса не было ни слуху ни духу. Объявился мой принц только через две недели. Теперь понимаю, что уже одно это должно было меня насторожить. За все время отношений Алекс держал меня на расстоянии вытянутой руки и время от времени под настроение притягивал поближе, чтобы я мельком увидела, каким веселым и добрым он может быть. Когда захочет, разумеется.
Мечтала, чтобы меня сбили с ног, а на деле только вяло спотыкалась. Во всем, что касалось манипуляции, этот парень был профессором. Честное слово, если посмотрите в словаре слово «ублюдок», увидите фотографию Алекса, с победоносным видом отплясывающего джигу. В одной руке мое сердце, во второй – отрезанная голова. Я ведь так никогда и не смогла дотянуться до его высоких требований. Не соответствовала ожиданиям. Для Алекса я была недостаточно образованной, недостаточно ухоженной, недостаточно эффектной… Подставьте любое слово. Просто меня ему было недостаточно. Точка, конец предложения. Потратила четыре года жизни на человека, поджидавшего вариант получше. Если это не удар ниже пояса, то что же тогда? Какая бесполезная трата времени…
За последний год истратила больше пятисот фунтов на сеансы у психотерапевта, сорокалетней американки по имени Пэм Поттер. Имечко прямо как у садового гнома. Зато Пэм единственная готова была слушать не перебивая, как я ною и истекаю желчью. Обходилось удовольствие относительно недорого – всего пятьдесят фунтов в час. Сеансы у Пэм стоили дешевле, чем у ее коллег с более солидными именами. В конце сеанса Пэм всякий раз говорила: «Я вас услышала, Фиби». Тот факт, что в ее распоряжении имелось два здоровых уха, свидетельствовал в пользу того, что Пэм говорила правду, но легче от этого не становилось. Тем не менее благодаря нашим сеансам пришла к следующим заключениям: а) я по-прежнему зла на Алекса и б) хотя в том, что у нас ничего не получилось, есть и моя вина, я заслуживаю лучшего. Нет, серьезно. В этом году твердо намерена выкинуть Алекса из головы раз и навсегда.
Понедельник, 3 января
Кстати, дневник вести мне посоветовала Пэм Поттер. По идее, перенося мысли и чувства на бумагу, я должна добиться терапевтического эффекта. Но на деле просто чувствую себя глуповато.
Последний раз вела дневник лет в пятнадцать. Тогда у меня не было ни единого друга, зато было металлическое украшение наподобие ушного браслета и густые сросшиеся брови. В те славные времена прятала дневник под матрасом. Единственное, что там можно было прочесть, – тринадцать тысяч разных ругательных слов в адрес моих родителей и удручающе депрессивные стихи о неразделенной любви к мальчику из нашего класса, который всегда молчал и подводил глаза карандашом. Если честно, мне до сих пор нравятся парни, которые подводят глаза. А желания осыпать родителей оскорблениями за прошедшие годы поубавилось – если, конечно, не считать тех случаев, когда в подарок на Рождество они присылают полезный для здоровья органический шоколад, который я терпеть не могу.
Несмотря на то что сейчас праздники, этим вечером состоялась первая