наказания – самых больших сроков каторги, смертной казни… Конечно, рисковал, но считал, что делает это во имя благой цели.
А теперь уместны некоторые цитаты. Это будут воспоминания Веры Фигнер, русской революционерки, члена исполнительного комитета «Народной воли». Вот что она рассказывала:
«В Москве я передала Комитету многочисленные жалобы на военного прокурора Стрельникова как со стороны заключенных Киева и Одессы, так и со стороны их родственников. Эти жалобы касались главным образом его обращения с теми и другими. Считая оговор лиц, уже привлеченных к следствию, лучшим средством в борьбе с крамолой, Стрельников практиковал массовые обыски и аресты. Он производил настоящие опустошения, захватывая людей, совсем непричастных к революционной деятельности и имевших самое пустое отношение к лицам, их оговаривавшим. Это делалось совершенно систематически, по правилу, которое генерал формулировал так: “Лучше захватить девять невинных, чем упустить одного виновного”. Захваченным предъявлялись самые тяжкие обвинения: в тайном обществе, в покушениях на жизнь разных официальных лиц и т. п., и всем поголовно объявлялось напрямик, что их не выпустят из тюрьмы, пока они не покажут того-то или не подтвердят требуемого. Когда арестованные отказывались давать показания, гневу Стрельникова не было пределов, он положительно кричал на них и заявлял: “На коленях потом будете просить, чтобы я позволил дать показания, – и я не позволю”. Наряду с обвиняемыми, всячески застращивались родственники. “Ваш сын будет повешен!” – было обычным ответом на мольбы матерей. Свидания разрешались с трудом, как будто дело шло о действительно важных государственных преступниках. Эти и десятки подобных же проявлений цинизма, издевательства сильного над слабым создали Стрельникову репутацию бездушного и жестокого человека, добровольно бравшего на себя роль палача».
На большом сходе уголовных авторитетов в Одессе было решено, что Стрельникова следует ликвидировать. Убить его должны были не уголовные авторитеты, а именно политические. И убийство выдать затем именно за политический акт. Причем уничтожить неугодного прокурора следовало в Одессе, а не в Киеве. Фигнер вспоминала: «…я указывала на Одессу как на пункт, где легко могли быть собраны о его жизни все необходимые сведения и самый факт совершен с большей легкостью, чем в Киеве, где у него семья и масса знакомых и где он должен быть больше настороже, в силу своей давней известности там и многочисленных указаний, которые он имел в своих руках о различных проектах покушений на его жизнь. Мое предложение было принято, и участь Стрельникова решена. Так как вместе с тем Комитет согласился, что Одесса представляет шансы более благоприятные, чем Киев, то необходимо было тотчас же послать туда человека, который собрал бы весь материал, необходимый для исполнения задуманного».
Комитет «Народной воли» высылает в Одессу двоих боевиков, но приехал только один – Степан Халтурин, ранее разыскиваемый полицией за покушение на жизнь