отчего вспыхнул еще сильнее. В целом он не возражал против кормления грудью на публике, просто не знал, куда смотреть, пока это происходит. Однажды он улыбнулся молодой маме в кафе над супермаркетом «Маркс-энд-Спенсер» – чтобы поддержать ее, как он полагал, – но женщина возмущенно уставилась на него и поспешно прикрыла грудь, будто он был каким-то извращенцем.
Итак, Маккензи сфокусировал взгляд в точке над левой бровью миссис Джонсон и осторожно опустил на стол чай, будто подавал его в чашке из китайского фарфора.
– Печенье, к сожалению, закончилось.
– Чая будет вполне достаточно, благодарю вас.
Со временем Мюррею становилось все сложнее и сложнее определять возраст других людей, любой младше сорока казался ему совсем молодым, но Анне Джонсон явно еще и тридцати не было.
Она была привлекательной молодой женщиной, светло-каштановые волосы слегка кудрявились и подрагивали на ее плечах, когда она крутила головой. Лицо бледное, со следами недавнего материнства – в точности как у сестры Мюррея, когда его племянники были еще совсем маленькими.
Они сидели в полицейском участке в Лоуэр-Мидс, в маленькой кухоньке, оборудованной чуть дальше стойки дежурного. Тут Маккензи и его коллеги могли отдыхать во время обеденного перерыва, поглядывая, не вошел ли кто в приемную. Вообще-то гражданским лицам запрещалось находиться по эту сторону стойки, но в участке никого не было, могло пройти еще несколько часов, прежде чем кто-то явится сообщить о пропавшей собаке или чтобы расписаться о явке в полицию в назначенный день. Мюррей и так достаточно времени проводил наедине с собственными мыслями дома, так что на работе ему не хотелось мириться с тишиной.
Едва ли в захолустный полицейский участок так далеко от центральной штаб-квартиры явится кто-то в чине выше сержанта, поэтому Маккензи решил пренебречь правилами и провел миссис Джонсон в «святая святых». Не нужно быть детективом, чтобы понимать: трехфутовая пластмассовая стойка отнюдь не располагает к тому, чтобы свидетель расслабился. Правда, миссис Джонсон и так едва ли расслабится, учитывая причину ее визита.
– Я думаю, что мою мать убили, – заявила она, когда пришла.
Девушка смотрела на Мюррея с вызовом, будто он собирался опровергнуть ее показания. Маккензи ощутил прилив адреналина. Убийство. Кто сегодня дежурит из детективов-инспекторов? Ох… Робинсон. Да уж, непросто будет отчитываться этому самонадеянному молокососу, который и пяти минут над настоящим делом не работал. Но затем Анна Джонсон объяснила ему, что ее мать погибла год назад и судмедэксперт, собственно, уже объявил причиной смерти самоубийство. Именно в этот момент Мюррей и открыл дверцу сбоку от стойки и впустил миссис Джонсон на кухню. Он подозревал, что разговор затянется. За девушкой в кухню вошла ее собака, ничуть не смущаясь непривычной обстановки.
И вот теперь Анна Джонсон неловким движением протянула руку и достала из коляски какие-то бумажки. Футболка у нее чуть приподнялась, обнажая тонкую полоску кожи на животе, и Маккензи, закашлявшись,