голоса. Но вот они стихли, четверо смотрят на одного. Надо отвечать.
Последняя надежда…
* * *
От командира роты Лонжа вернулся уже перед самым отбоем. Дезертир Запал поджидал его у входа в казарму. Взяв за руку, в сторону отвел, дохнул нетерпеливо.
– Ну что? Эрльбрух, говорят, сегодня особенно в духе.
– Осмелюсь доложить, трезв, как свинья, – согласился Лонжа. – Хотя по виду и не сказать, даже запаха нет. Умеет! Поставил по стойке «смирно» и доложил: главное для сапера – маршировка и ружейные приемы, потому что после них мыслей лишних не остается. Потом спросил, не повар ли я. Пришлось разочаровать.
Задумался, поглядел вокруг.
– Слушай, а где тут у нас танк?
Фельдфебель недоуменно моргнул.
– Т-танк?! Погоди, погоди, что-то такое у нас в гараже и вправду стоит. Точно! Мне господин обер-фельдфебель, который Столб, рассказывал!
– Значит, здесь есть танк…
Пушечный «Mark II», в просторечии «гермафродит»[12], был захвачен германской штурмовой группой в апреле 1918 года под Аррасом во Франции. Трофей, изрядно поврежденный, отправили в тыл, дабы починить и поставить в строй. Управились, однако, только к концу лета, и на фронт «Марк» попасть не успел. А потом грянуло Перемирие, по условиям которого «гермафродита» полагалось непременно вернуть.
Горе побежденным!
Не вернули, жалко стало трофея. И пригодиться еще мог – неспокойно было в проигравшей войну стране. Танк оформили, как разобранный на металлолом и спрятали в Горгау, подальше от глаз союзнической комиссии. Там он и стоял, постепенно ржавея. Вспомнили о нем только после того, как Рейхсвер превратился в Вермахт. Три года назад кто-то в Берлине распорядился танк оживить, привести в порядок и торжественно водрузить на пьедестал. Попытались, прислали ремонтников, но так и не довели до ума.
– Безнадежно, – резюмировал бывший шарфюрер. – Не тебя первого посылают. Там двигатель сдох.
Август Виттельсбах, несостоявшийся командир танкового взвода, поглядел камраду в глаза.
– А если все же попытаться?
В свое время отказался, спешил в Испанию, а потом жалел. Танки ему нравились. Словно живые – рычат, сердятся, упираются, но потом, если уговорить, делают свое дело.
Камрад Лонжа, представитель Германского сопротивления, улыбнулся, оправил зеленый мундир.
– Осмелюсь напомнить, господин фельдфебель! При вооруженном восстании требуются внезапность и хотя бы временное преимущество в решающей точке. Навалиться и задавить! Людей у нас немного, неполный взвод, зато у нас будет…
– …Танк?
– Так точно, камрад! Танк!..
Зажигалку он украл у господина Кампо, легко и непринужденно, легким касанием. Щипачем-профессионалом Локи никогда не был, но самые простые навыки усвоил сразу. Не в том хитрость, чтобы в карман заглянуть, главное, чтобы клиент не заметил. А для этого клиента следует отвлечь,