бы не это, фризам бы так легко отделаться не удалось. Желтокожие жрецы, их было двое, в таких звериных масках, считаются жуть какими опасными. Так вот, «нашего» – они добили без потерь, а на совести второго – четверо из шести убитых во всем сражении. Так что за этот подвиг, местная дружина не только поддержала решение ярла, передать нам оружие и вещи побежденных лично нами, но и их долю с придавленного жреца, а это очень существенная сумма. Если бы я, конечно, продал его шмотки, – заговорщицки подмигнул комбинатор. – Но и так неплохо выходит. Смотрите-ка…
Журналист придвинул лежащий на столе свой богатый пояс и снова извлек клинок.
– Обычный хороший меч с ножнами стоит семь дюжин монет. Вдумайтесь, молодой наемник и за год не заработает! А этот, снятый с «нашего» жреца – стоит не меньше десяти-двенадцати дюжин. И плюс пояс, который оружейник ярла оценил монет в 25-30.
– И насколько… в общем, неплохо? – оживилась бухгалтер.
– После распродажи всего, что мне посоветовали скинуть, у нас, по моим прикидкам, появилось около трех кг серебра. Из них «неприкосновенный запас» – почти три марки37 или 420 гельдов монетами – неслабая сумма. И есть еще чуть больше двух килограмм всякого хлама. Это еще примерно на шесть с половиной – максимум семь марок. Можно даже какое-то дело придумать, хотя здесь, в Эверберге, живут и работают только члены племени.
– Да, я еще сделал несколько ответных подарков ярлу. За гостеприимство. Вы не в курсе, конечно, но он же нас принимает, как близких родственников. Смотрите: поселил отдельно и уж никак не в тесноте – у нас двенадцать жилых комнат и этот зал, – всего лишь на четверых. А кормят не то, что не хуже его хускарлов, у которых статус очень не простой, а практически, как их десятников.
– Ладно тебе оправдываться, – толкнула его в бок Наталья, – мы же видим, ты тут как свой стал. Надо было – значит надо!
– Убедил, повод праздновать точно есть. Давайте, уже выпьем что ли?! – предложил Анвар под смех остальных.
* * *
Прошлой ночью Игорь надо признаться согрешил.
О, нет, не подумайте чего совсем плохого! Он не крался по ночным коридорам цитадели и не сгребал трясущимися руками все, что плохо лежит. Естественно, не убивал и не лжесвидетельствовал. Если быть точным, речь шла о прелюбодеянии, хотя сам попаданец предпочитал даже мысленно использовать слово «разговелся». В его оправдание стоит заметить, что случилось это хоть и под вино, но зато впервые за все время в новом мире.
Пожалуй, еще можно было бы поставить в вину, что в некий кульминационный момент тот несколько раз произнес имя Господа всуе, но не судите строго, вряд ли парень так уж связно соображал в этот момент. Вообще, нельзя не признать, что три недели воздержания все-таки оказались бы и вовсе штукой неподъемной, если бы не ежедневная тяжелая работа в дружинной оружейной мастерской и тренировки последних дней…
Первые дни в Эверберге, после того, как правитель формально передал их долю добычи и предложил за небольшую долю привести