даже закралась абсурдная мысль: в своем ли теле, я нахожусь?
– У тебя нет с собой зеркала? – поинтересовался я, прервав рассказ девушки. Без лишних вопросов она открыла сумочку и протянула мне то, о чем я её просил.
С нескрываемым любопытством, я выхватил из рук собеседницы дамскую косметичку и немедленно уставился в своё изображение. Оттуда на меня смотрел осунувшийся, с чёрными кругами под глазами, небритый мужчина.
И всё же, это был я. Изрядно потрёпанный, заметно исхудавший и несколько постаревший Кузнецов Олег Владимирович.
Кто б только знал, какое облегчение я пережил, возвращая девушке предмет её повседневного обихода.
– Ну, так вот!.. – видимо посчитав, что к её подробным воспоминаниям я потерял всякий интерес, Лена поспешила завершить начатое ранее повествование. – …Оказывается, тот парень, что стрелял в директора, ранее работал на этом самом Тракторном заводе. Год назад его уволили. Под сокращение попали и все его близкие: брат, отец, жена и мать. Нового места работы, он так и не нашел. Перебивался случайными заработками, кое-как боролся с безденежьем и, в конечном итоге, вспомнив о своем военном ремесле, решил свести счёты именно с тем, кто подписал приказ на его увольнение. Благо, директор остался жив. Лет пять, должны были дать парню. Да, вот беда. До суда он так и не дожил. Убили его в тюремной драке. Перед самым Новым Годом.
Попрощавшись и пожелав мне здоровья, Лена ушла. Я же остался в полной растерянности и недоумении. Казалось бы, уже сейчас я помнил каждую минуту той своей жизни, что была у меня до больницы. И вдруг столько не состыковок, столько несовпадений. Складывалось ощущение, будто последний год я жил в какой-то иной, от всего мира реальности. Произошедшие события, вроде бы, как и совпадали, да только интерпретировались они абсолютно по-разному.
Принимать слова Елены за правду в последней инстанции – я, конечно, не спешил. Девушкой она была, бесспорно, не глупой и весьма сообразительной, иначе не принял бы я её на должность своего секретаря. И, тем не менее, я частенько подмечал в ней (пожалуй, свойственные любой даме) поступки, связанные с безобидной забывчивостью и ненавязчивым легкомыслием. Потому и сведения, полученные от неё, вовсе не лишне было бы и перепроверить (мало ли, какие фантазии могли посетить эту юную голову), а уж после, делать далеко идущие выводы. Ко всему прочему, из моей памяти не выходила и фраза Магистра, случайно брошенная мне напоследок. Дескать, Аэртон вернет тебя к жизни, а мы тут кое-что подчистим. Так какой же смысл он вкладывал в это самое «подчистим»?
– Что, парень? Никак заблудился ты во времени и пространстве? – услышал я хрипловатый мужской голос. От неожиданности я даже вздрогнул. – Да, ты не бойся. Я твой сосед по палате. Моя койка позади твоей. Очевидно, все посчитали, что я, как всегда сплю. Вот и не обращали на меня своего внимания.
Когда-то я и сам был врачом. Без малого тридцать лет именно в этих самых стенах