порядке: начиная с буквы «Я». Помещая в круг каждую новую букву, затем вы будете её стирать и расслабляться ещё глубже, чем раньше.
Итак, нарисуем в круге: букву «Я»… Сотрите букву «Я» и погрузитесь глубже. Нарисуйте букву «Ю». Сотрите букву «Ю», погружаясь глубже. Нарисуйте букву «Э». Сотрите её…
С каждым новым символом, вне зависимости от своих собственных мироощущений Шаталов уходил всё дальше и дальше от реальности. Отключившись от окружающей жизни, он был сосредоточен лишь на воображаемом серо-коричневом прямоугольнике. Как прилежный ученик, Сергей выводил на нём всё новую и новую букву.
– …Нарисуйте «Б»… Сотрите её… Нарисуйте букву «А»… Сотрите её и погрузитесь на самое дно спокойствия. Теперь сотрите круг и забудьте о школьной доске. Продолжайте расслабляться всё глубже и глубже. Почувствуйте, как ваше тело погружается в кресло, а разум очищается от всяких мыслей и расслабляется с каждым следующим выдохом…
И только после того, как рука пациента, словно плеть, безвольно откинулась в сторону, психотерапевт удовлетворённо улыбнулся.
«Много вас, таких самоуверенных и важных приходит в мой кабинет. При этом, каждый из вас непременно уверяет меня: будто бы именно он и есть тот особенный, неподдающейся чужой воле и самый исключительный индивид. А после, точно так же, как и этот чопорный майор, все они благополучно сопят в две дырочки. И делай ты с ними, чего угодно. Будь я злым гением, заставил бы любого из вас, хоть „цыганочку“ танцевать, хоть верным псом мне быть. Одного моего слова будет достаточно для того, чтоб превратить каждого из вас в покорное и хладнокровное зомбированное существо, не знающее ни боли; ни сострадания.»
Впрочем, когда врач умилённо восторгался своей же безупречной работой – он, мягко говоря, лукавил. Потому как был в его жизни один эпизод, о котором Пётр Константинович помнил на протяжении всей своей врачебной практике. С очень большущей неохотой вспоминал о нём и спустя сорок лет.
Как у любого Наполеона есть свой Ватерлоо, так и Пётр Константинович однажды нарвался на чересчур упёртого юношу, устоявшего перед его универсальной методикой гипноза (в последствии ставшей авторской и запатентованной).
Около трёх часов бился с ним Пётр Константинович, но так и не сумел он склонить волю парня, подмять её под свою. Случилось это давно. Где-то в середине марта, далёкого 1959 года. В тот самый период, когда Пётр Константинович лишь начинал свою карьеру в Областной психоневрологической больнице, когда он только-только принялся оттачивать свою революционную методику.
Тот случай был настолько исключительным, что врач на всю жизнь запомнил не только имя, но и фамилию того самого непокорного пациента – Артём Скороходов. Ведь такое не забывается.
– Теперь я хочу, чтобы вы представили ясное голубое летнее небо. В небе летит самолёт, выписывающий ваше имя белыми оболочковыми