в нашем ведомстве ещё не отменили.
– А может, всё-таки сходим? – почти безнадёжным тоном, всё же попыталась уговорить мужа супруга.
– Я же сказал: нет. Забудь о психиатрии. Ведь я не придурок. Я нормальный мужчина. Ну, разве, малость измотанный и уставший. И кстати, по какому такому поводу ты взялась жаловаться посторонним людям на свою, якобы, несчастную жизнь? Ещё раз об этом услышу, у нас с тобой будет серьёзный разговор.
– Серёжа, но ведь ты сам виноват. Твои неконтролируемые выходки меня пугают.
– Верунчик!.. – майор нежно приобнял супругу за плечи. – …Не хмурься. Так уж и быть. Впредь, я постараюсь следить за своими эмоциями. Только давай, мы навсегда забудем о шарлатанах от медицины, жирующих на наших бедах.
Сергей Георгиевич Шаталов проснулся среди ночи в холодном поту.
И хотя накануне удалось ему заставить свой разум забыть о вчерашнем психотерапевте и прошлом сеансе гипноза, однако подсознание, видимо оказалось вовсе неподвластно его здравому смыслу.
В независимости от течения мыслей Сергея, даже во сне оно продолжало работать, что-то анализировать, находить некие аналогии и извлекать из них какие-то выводы. Конечным результатом того неощутимого и неосязаемого процесса, по всей видимости, и стало его ночное видение, ставшее для Шаталова настоящим кошмаром.
Ничего подобного Сергею Георгиевичу ранее не снилось. Никогда прежде он не переживал в своих снах этакого страха и ужаса.
А приснилось Шаталову следующее.
Ночью, в одних трусах и майке, он вдруг оказался в пустынном и мрачном котельном цехе. Сергей стоял по колено в угольной пыли, которая была здесь повсюду. Огромные по своей высоте и объёму котлоагрегаты зловеще смотрели на него яркими огнями приоткрытых и работающих на полную мощность топок. Жар, исходящий от них, был сродни огнедышащему вулкану. В абсолютной тишине бесконечного цехового пространства отчётливо слышался монотонный гул тысячеградусного пламени.
Сон был предельно реален. Одновременно испытывая: как страх, так и любопытство – Шаталов медленно пошёл вдоль обмурованных стен печей, поднимая вверх вихревые бури мельчайшего угольного порошка. Самое интересное заключалось в том, что Сергей знал, куда ему следует идти. Там, в темноте и глубине мрачно-тёмного цеха, должна будет быть остеклённая будка…
Внезапно кто-то шепнул ему: «Артём, скорее убегай. Сейчас, здесь будут ОНИ!..»
При этом само слово «ОНИ», в сознании Шаталова спроецировалось с несколько противоречивыми чувствами. С одной стороны, оно отзывалось в душе Сергея уже знакомым ему безумным внутренним страхом. Будто бы, он знал ИХ лишь с самой негативной и отвратительной стороны. И в то же время, с НИМИ было связано нечто неизведанное, маняще-таинственное.
Оглядевшись по сторонам, Шаталов никого не увидел – цех по-прежнему был пуст. Оказалось, что предупредивший его голос вовсе никому не принадлежал. Он