духа перехватил этот документ, спрятал к себе в карман и застегнулся на все пуговицы.
После чего он обратился к мисс Пинч еще снисходительнее и любезнее прежнего, – так как было желательно дать ясно понять лакею, что они вовсе ей не друзья, а покровители:
– Всего лучшего! До свидания! Господь вас благослови! Вы можете рассчитывать на мое постоянное покровительство вашему брату Томасу. Не беспокойтесь ни о чем, мисс Пинч!
– Благодарю вас, – растроганно сказала сестра Тома, – тысячу раз благодарю!
– Не стоит благодарности, – возразил мистер Пексниф, ласково гладя ее по голове. – Лучше и не поминайте про это. Иначе я рассержусь. Мое милое дитя (к воспитаннице), прощайте! Это волшебное создание, – продолжал мистер Пексниф, мечтательно глядя в упор на лакея, как будто имел в виду именно его, – явившись на моем пути, озарило его таким блеском, что я никогда этого не забуду. Дорогие мои, вы готовы?
Они были еще не совсем готовы, потому что никак не могли расстаться с воспитанницей мисс Пинч. В конце концов они оторвались от нее и, величественно прошелестев юбками мимо бедной мисс Пинч, каждая с надменным кивком и книксеном, задушенном при самом рождении, выплыли в коридор.
Молодому человеку очень не скоро удалось выпроводить их за дверь, потому что мистер Пексниф, восхищаясь убранством дома, поминутно задерживался то здесь, то там (а особенно у дверей в гостиную) и изливал свой восторг очень громко и в самых ученых выражениях. Следуя от кабинета к прихожей, он успел изложить в общих чертах всю архитектурную премудрость, относящуюся к жилым домам, и когда они выбрались в сад, его красноречие было в самом разгаре.
– Посмотрите, – пятясь от крыльца, говорил мистер Пексниф, слегка прищурившись и склонив голову набок, чтобы таким образом лучше оценить пропорции фасада. – посмотрите, дорогие мои, на этот карниз, который поддерживает крышу, и обратите внимание на его воздушность, особенно в том месте, где он огибает южный угол здания, и вы согласитесь со мною, что… Как поживаете, сэр? Надеюсь, вы здоровы?
Прервав свою речь этими словами, он весьма учтиво поклонился пожилому джентльмену в окне верхнего этажа, к которому обратился не потому, что тот мог его слышать (это было совершенно невозможно), а просто в виде аккомпанемента, сопутствующего поклону.
– Не сомневаюсь, дорогие мои, что это и есть владелец, – сказал мистер Пексниф, делая вид, будто указывает на разные другие красоты здания. – Я был бы очень рад с ним познакомиться. Мало ли что из этого может воспоследовать. Он смотрит в нашу сторону, Чарити?
– Он открывает окно, па!
– Ага! – негромко воскликнул мистер Пексниф. – Отлично! Он догадался, что я архитектор. Он, верно, слышал меня сейчас, в доме. Не смотрите на него! Что же касается желобчатых колонн портала, дорогие мои…
– Эй, вы! – крикнул джентльмен.
– Ваш слуга, сэр, – сказал мистер Пексниф. снимая шляпу, – честь имею представиться…
– Сойдете вы с травы или