Джеку пришлось рассказать Маргарет о том, откуда в его крови взялось это вещество, и, так как анализ был сделан в студенческой, а не официальной лаборатории, уговорил ее никому не рассказывать об этом случае.
Дон участвовал в проекте Билла и Джека по криптографии как будущий администратор, который благодаря связям родителей в Бостоне и Нью-Йорке, а также собственным друзьям из Google мог быстро организовать коммерческую сторону проекта. Очевидно, что им он был не нужен, а от Джека и Билла они хотели чего-то еще, помимо того, чтобы программа, которую они писали, как можно скорее исчезла. Но что это было?
Джек не сомневался, что скоро он это узнает, хочет он этого или нет.
Глава 3
Великая депрессия, или Как заставить весь мир голодать
Сэндс Пойнт (Лонг-Айленд), Нью-Йорк,
28 июля 1929 года
– Вы действительно думаете, что момент настал и пора повернуть реку вспять?
Томас Ламонт, президент банка J.P. Morgan, джентльмен с безукоризненными манерами, в светлом костюме-тройке, с располагающим к себе лицом и благородно серебрящимися висками, был рад, что в этот момент его могли слышать лишь несколько человек.
Джозеф Кеннеди, ирландский бизнесмен с неоднозначной репутацией, сколотивший капитал на контрабанде спиртного в первые годы сухого закона, но затем удачно «отмывший» и приумноживший его на бирже, бушевал от эмоций:
– Чертово сумасшествие на рынке. Десять лет непрерывного роста. В прошлом году экономика впервые с окончания войны пошла вниз, все цены упали, но акции вместо снижения взлетели до небес. Домохозяйки, фермеры, грязные чистильщики обуви, сброд со всех Штатов залезли по уши в кредиты, принесли свои деньги на биржу, и акции продолжают расти. Только за последние две недели – рост десять процентов. Вчера я продал все мои акции, на сорок миллионов долларов, а рынок от таких продаж не снизился ни на цент. Безумие… Пора перекрывать вентиль. Хватит веселья на пустом месте для бездельников.
Присутствующие в курительном зале роскошного замка, кажется, не были расположены к легкой, непринужденной беседе – в жарком, душном летнем воздухе висело напряжение, хотя никто не решался сказать вслух то, что слетело с уст горячего ирландца. Все взглянули на человека, который должен был сказать веское слово в этом разговоре. Но Бернард Барух, тайный король Уолл-стрит, а также вполне официальный финансовый советник и правая рука нескольких президентов США, предпочел переменить тему:
– Прекрасный коньяк. При этом мы, добропорядочные американцы, не нарушаем закон, когда смакуем его. Запрет касается только производства, перевозки и продажи алкоголя. Пить свое – то, что хранилось в домашних погребах еще до закона, – не возбраняется. Старина Вудро Вилсон десять лет назад, по моему совету, внес в текст такую поправку. А этому янтарному чуду из погребов Hennessy – лет пятьдесят, не меньше?
О том, что Барух является соавтором всех важных законов, принятых