рода? Я хочу сказать, он выглядит довольно… – Она понизила голос до возмущенного шепота. – Он скорее похож на африканского дикого кота, если вы понимаете, о чем я!
– Арабелла, но это же просто чушь! – любезным тоном откликнулся Воробей.
– Нет, я согласен с Арабеллой… может, он из тех кошек из джунглей, о которых мне приходилось слышать, – ноющим голосом заявил Финк, присоединяясь к персидской на прилавке.
– Хватит! – рявкнул Пангур.
Финк и Арабелла мгновенно спрыгнули с прилавка и вернулись на свои места среди слушателей.
– Вся эта язвительность ниже нашего достоинства. Давайте послушаем самого котенка.
– Да, – согласилась молодая пестрая с белыми пятнами кошка из слушавших. – Пусть Мати скажет!
– Уж тебе бы помолчать, беспризорница! – проворчала Арабелла, обращаясь к пестрой. – Ты сама-то не настоящая кошка Крессиды… и даже не взрослая! Что она вообще тут делает?
– Хватит, я сказал! – прошипел Пангур и повернулся к Мати. – Ну, давай, что скажешь? – подбодрил он подростка.
Мати посмотрел на Пангура, потом на Воробья, и тот ободряюще улыбнулся.
– Ну… мистер Пангур… храбрый вождь… вождь… – Мати сбился, услышав взрыв хохота внизу.
Мати подумал, что самая постыдная из всех возможных ошибок – ошибка в произнесении имени вожака. Его янтарные глаза расширились.
– Называй меня просто Пангуром, – велел вожак.
Мати энергично кивнул (вызвав новый всплеск веселого мяуканья) и заставил себя продолжить дрожащим голосом:
– Я очень вам благодарен за то, что позволили высказаться, мистер Пангур. Я приплыл к вашей реке на корабле, а сегодня утром добрался до вашей Территории. Думаю, это замечательный рынок… – Тут кое-кто из зрителей одобрительно замурлыкал. – У меня есть кое-какое образование, и я помню две первые опоры, о которых говорят котятам, хотя и забыл третью…
Пангур смотрел на него без всякого выражения.
А вдруг на шлюзе Крессида не знают о трех опорах? Мати заговорил о другом:
– В общем, я не уверен, что от меня будет большая польза вашему сообществу, но я обязательно буду стараться. Я на самом деле не слишком знаю, как ловить мышей… – Послышалось неодобрительное ворчание. – Но я умею воровать и плавать, ну… в мелкой воде, и…
Зрители изумленно вздохнули.
– Что ты сказал? – в удивлении переспросил Пангур.
– Это правда, я никогда не охотился на мышей, – удрученно признался Мати, ожидая взрыва гнева Пангура.
– Нет-нет… насчет плавания?
Мати ошарашенно уставился на вожака: ему показалось, что Пангур содрогнулся от страха.
Мати моргнул, посмотрел на зрителей… На мгновение, всего на мгновение его окружило странное молчание. Его усы встопорщились, время словно застыло. Потом он услышал где-то внизу гудение, как низкий таинственный голос… и ему показалось, что голос произносит его имя. А потом все исчезло. Это ощущение. И он снова стал маленьким красно-коричневым