в каких-то местах, но былого размаха уже нет. Да и сами готы как-то поменялись, и я могу сказать «по-стариковски», что «это все уже не то».
Паола Фернандес
32 года, аккаунт-менеджер в рекламном агентстве
Место, где сейчас стоит восстановленный храм Христа Спасителя и где раньше находился бассейн «Москва», – одно из самых важных для меня в городе. Более тридцати лет назад мои родители познакомились у гигантского водного сооружения под открытым небом.
Мой отец Рикардо Фернандес приехал в Советский Союз с Кубы, страны в Латинской Америке. Он учился на инженера – в то время на его родине были очень востребованы технические специалисты. Благодаря своим знаниям он выиграл студенческую олимпиаду и отправился учиться в СССР по обмену.
Мою маму Викторию он заметил у бассейна «Москва» и, как говорится, влюбился в нее с первого взгляда. В 80-е годы по уровню своей популярности это место было, возможно, сродни сегодняшнему парку Горького – молодежь там легко знакомилась и общалась. Первый их разговор был весьма недолгим, мама была не одна, поэтому они договорились встретиться в другом месте.
Но так сложилось, что прийти на свидание мама не смогла, поэтому отправила свою подругу с запиской. Она сразу же узнала студента из Латинской Америки и отдала ему бумажку с маминым домашним номером телефона. Роман начался бурно и стремительно и в конце концов привел к моему рождению: я москвичка с непривычным для русского уха именем Паола (ударение на первый слог).
Мне не было еще и года, когда отцу по работе пришлось вернуться на Кубу, и родители решили, что мы уедем все вместе, на неопределенный срок. Отец, получив советское образование, имел у себя на родине большие перспективы. Так на несколько лет мы поселились в Гаване.
Я росла обычной испаноговорящей девочкой, и единственной связью с Россией и моей родиной были только мама и периодические упоминания СССР в новостях. Как известно, наши страны всегда дружили и тесно сотрудничали по многим направлениям. Отец работал и успешно продвигался по карьере в строительной отрасли, но Союз, как выяснилось, казался все еще не покоренным, и родители все больше скучали по России, мечтали повидаться с родственниками и снова увидеть Москву, которая, так или иначе, была частью каждого из них.
Мои родители приняли решение вернуться в СССР – мне скоро предстояло идти в школу, и они рассуждали исключительно о моих интересах. Позже настал 1990 год, было очевидно, что скоро страны в прежнем виде не будет существовать, но родители отнеслись к этому спокойно.
Первое время русский язык был для меня чужим, незнакомым, практически иностранным. Мама отводила меня играть во двор, сажала в песочницу, а сама отходила. Мне приходилось общаться с другими детьми, находить с ними общий язык. Жили мы в коммунальной квартире на Кропоткинской, о которой у меня осталось очень мало воспоминаний.
В памяти всплывает только пёс по кличке Кеша и тот самый бассейн «Москва»,