это там? – Бак похлопал Аду, привлекая ее внимание, и указал скрюченным пальцем в сторону свечения.
– Дырка твоя земляная, – огрызнулась девушка и тут же переспросила: – А что?
– Я ее вижу, – в голосе Бака было волнение и заинтересованность.
– Не выдумывай.
– Нет, честно. Из нее струится какой-то синий свет. Точнее я только свет и вижу, но очертания ямы узнал.
– Вот это новости, – Ада хмыкнула и поудобнее перехватила его ноги. – А ты, пацан, не так прост, как кажешься. Жалко, что на голову ушибленный. Раньше такой свет уже видал?
– Нет. В первый раз. Что это значит? Есть шанс, что ко мне вернется зрение?
– Ой, нет. Тут без вариантов. У тебя же глаз совсем нет, только пустые дырки в черепе. Ну, разве что ты найдешь способ новые себе отрастить. А свет этот – это магия, пацан. Не сама прям магия, – она улыбнулась и Бак понял это по тому, как изменился звук ее голоса. – Только ее следы. Она как бы заряд после себя оставляет, как угольки после костра. Они тлеют и заряд тоже. Особо внимательные могут по этому следу понять, как давно заклинание использовалось, и что оно делало. Вот я, например, так и поняла, что у тебя там внизу жопа приключилась.
– Ты тоже его видишь?
– Не. Прям видят не многие. В основном, чувствительные люди просто понимают, нутром чуют. Но бывают и такие как ты – зрячие. А еще есть нюхачи, слухачи и щупы. Думаю, сам разберешься, что почем. Мы пришли.
Баку было странно наблюдать дыру не черной и зловещей, как раньше, а совсем наоборот. Теперь весь мир для него был зловещей черной дырой, а она сама – единственным источником света. Он струился из-под земли иногда пульсируя и переливаясь разными оттенками синего, словно подсвеченный полной луной туман. Туман, переполненный хлопьями пыли, от одного вида которой Бак снова зашелся в приступе кашля.
– Так! А ну давай мне на затылок не харкай, – Ада нахохлилась как недовольная птица, получившая дождевой каплей по макушке. – Давай слазь. Я тебя на веревке вниз спущу. Ох как я тебя вытаскивала… Обмякший, рожа страшная, синяя, как виноград. Ручки ножки в разные стороны растопырились, в дырку не пролазят, цепляются. Сплошные неудобства.
– Спасать людей не всегда приятно, – переводя дух ответил Бак. – Тебя из Рубицы вытаскивать тоже было неудобно. Мокро, холодно, ноги в ил грузнут. А потом ты еще и нож у меня отобрала.
– Хах! Еще могу значит. Стой, погоди.
Раздался треск рвущейся ткани.
– Ты чего?
– Да больно у тебя харя жуткая. Боюсь, в полумраке увижу ее и двину по привычке.
Ада взяла кусок сарафана, который только что оторвала от подола, и накрыла им пустые глазницы Бака, а края завязала на затылке.
– Вот, так хоть честной народ пугать не будешь. А теперь на, бери и спускайся.
Парень послушно взял протянутую ему веревку и, активно нащупывая ногами дорогу, полез в дыру.
Уже