рукой по пышным и душистым волосам Гали, дохнул в ее лицо горячим теплом. Закрыв глаза, она откинула голову назад и счастливо разжала влажные сочные губы…
Алексей и Галя еще долго стояли под разлапистым тополем, потом прошлись по улице, которая одним концом врезалась в дорогу, ведущую в районный центр Долин, а другим обходила край бывшего болота и заканчивалась в Заболотье.
Голоса парня и девушки то умолкали, то слышались снова.
Прощались Алексей и Галя уже под утро, когда на светлеющем небе спокойно и тихо таяла луна, а перед близившимся новым весенним днем высокие деревья, дом Микулов, щербатый забор, церковь и все, что было вокруг, казалось, тонули в теплом, свежем и полупрозрачном сыродое.
IV
А вода все прибывала.
В мутном рассвете послышались тревожные голоса людей, звяканье ведер, стук топора. Село просыпалось.
Дед Федор, в зимней шапке, телогрейке, резиновых рыбацких сапогах, которые гармошкой сидели на его длинных и худых ногах, собирал принесенные паводком во двор поленья, щепки, носил их в дощанку. Бабка Вера доила корову.
– Стой, Лысуха, стой, говорю! – поминутно покрикивала старуха, хмуря свое круглое, добродушное лицо.
Корова беспокойно переступала с ноги на ногу, поднимала голову и тревожно втягивала сырой, смешанный с запахом навоза воздух. «Чувствует беду» – думал старик, поглядывая на корову. Собрав дрова, он решил сходить к сыну с невесткой.
– Я до Степана, – предупредил старуху.
И пошел через залитый огород к дому сына.
Надежда Казимировна, невестка деда Федора, полночи не спала – ждала Алексея. Поднялась позже обычного. Быстро оделась, затопила печь. Окинув ее взглядом, подумала: «Побелить надо – потемнела совсем». И, словно стыдясь своей нерасторопности, глянула на мужа. Степан Федорович, наваливаясь на стол широкой грудью, вяло хлебал вчерашние щи.
– Может, я подогрею? – заботливо спросила Надежда Казимировна.
– Не надо, – отказался Степан Федорович, смахивая со лба клок волос, неровно и размазано белеющих, точно на них сыпанули мукой. – Ты сама ела?
– Успею, – обронила Надежда Казимировна. – Вода все залила, торопиться некуда.
Степан Федорович на это ничего не сказал, только вздохнул.
«Не меньше недели вода стоять будет…»
Доев, он положил ложку на длинный стол, застеленный цветастой клеенкой, и уставился в светлеющее окно. За ним с трудом удерживала на себе холодный и тяжелый лед река.
«Терпеливая, – подумалось Степану Федоровичу, – что Надя…»
Это сравнение было невольным, но близким к правде.
В Рубеж привез Степан Надежду из деревни Городец. Он работал в колхозе шофером и по весне, когда разливалась вода, был вынужден в районный центр Долин и из него ехать не напрямую, через Бережновку, а в объезд – через Ольпенск, Городок, Городец… В одну из таких поездок Степан и Надежда познакомились, а потом между ними полыхнуло любовью, опалив обоих. Степан не стал медлить и заслал к родителям