красавица! – поцеловав кончики пальцев, начал кривляться друг.
– Хватит придуриваться! – оборвал я. – Говори по делу.
– Зовут Мария Константиновна. Фамилия – Рыбакова. Вот и всё, что известно. Об остальном, как напутствовал Ромашка, вскорости узнаем сами, – ответил Мишка уже без клоунствования.
Я подвинулся ближе к другу и попросил:
– Мих, не в службу, а в дружбу, узнай о ней побольше… Пожалуйста.
– А самому, что не в кайф? – удивился друг.
– Не в том дело, – чуть скривился я. – Не хочу пока высовываться.
– Что, – засветился глазами Мишка, – девочка зацепила?!
Округлил в ответ глаза, изображая полное непонимание:
– Ты сейчас это о чём, друже?! Тут дело гораздо тоньше…
И предвидя дальнейшие вопросы, продолжил:
– Но пока ничего сказать не могу. Предположения и догадки – не доказательства.
В ответ Мишка только моргнул своими пшеничными ресницами..
* * *
Никогда и ничего не ожидаю от жизни и не прошу. Как говорит один известный комик, «пусть сюрприз будет». И по-моему она уже преподнесла мне сюрприз. Пока не знаю: хороший или не очень.
Едва я повернул к двери, как Мишка прямо перед моим носом прошмыгнул в отдел, с видом весьма загадочным и нетерпеливым, сказав, неожиданно:
– Пардоньте!
На его лукавой мордочке явно просматривалось намерение ни в коем разе не пропустить дальнейшее развития событий. Эдакая бестия!
– Так-так, – сказал я, останавливаясь напротив стола новенькой, – у нас новая сотрудница, а я ни ухом – ни рылом…
Девушка подняла глаза, и моё сердце снова забилось где-то в горле – даже голос перехватило от неожиданности.
– Меня зовут Виталием Максимовичем… Я тут старшенький…
И, поняв, что несу ахинею, поправился:
– Старший. Так что, если что-то нужно, или непонятно – обращайтесь без стеснения.
Девушка светло улыбнулась в ответ:
– Очень приятно. Мария Рыбакова… Теперь буду знать к кому обращаться.
И опустила глаза на рабочий стол, а мне не осталось ничего, как отправиться к своему рабочему месту.
За моей спиной вновь хмыкнул Витёк (что за дурацкая привычка?!), а Михаил вновь показал ему кулак, предотвращая фонтан его «иронии и юмора». Это я понял даже не глядя, по тому, как после хмыканья Малкина, задвигался стул Михаила, а затем прыснули наши девушки Оля и Леночка.
Сделал вид, что ничего не слышал и не понял.
Когда сел на своё место, все уже пахали, как папа Карло.
Украдкой бросил взгляд на новенькую сотрудницу, невольно подумав:
– «Молоденькая совсем – ещё девчонка… Вон, как мило краснеет… Сколько ей? Лет двадцать? Да нет, наверное больше: без диплома её бы к нам не приняли… Значит 21—22 года – не больше».
Неожиданно мои мысли пошли куда-то не в ту степь:
– «Слишком разница большая. Я на такое не посягал