Найди того человека, кто ребёнка хочет забрать и отговори. Ну, сможешь?
– Не знаю, – честно ответила Поля. – А Жене отсюда нужно уезжать?
– К осени уедет, когда захворает мальчик. Будет думать, что приболел немного, врачи ей расскажут в чём причина. Врачи такое лечат, если душу вкладывают. Я не смогу, не смогу.
– Баба Зоя, не переживайте. Я попробую помочь.
– Поможешь, куда денешься. Ступай и смотри, молчи пока, Женю не тревожь.
– Не буду. До свидания, баба Зоя. Вы мне травки какой-нибудь дайте, а то спросят зачем ходила.
– От нервов дам, много дум у тебя лишних. На, завари на ночь, поможет.
Женя встретила Полину с хитрой улыбкой: – Чем пугала баба Зоя? Вижу, что пугала, раз ты с пучком травы.
– Нервы, говорит, лечить надо, а то спать перестану.
– Ох, какие у нас нервы, у нас их давно нет. Поль, Петя сказал, что вы завтра уезжаете. Не хочешь закончить свой пейзаж?
– Настроения нет. Давай я эскиз заберу, по памяти дорисую. Скоро ужинать будем? Выпьем настойки и будем петь на крыльце. Когда мы пели в последний раз?
– А давай, только Дениску бы не разбудить.
– Уснёт, мы и попоём, в доме не слышно.
Расположившись на крыльце, Поля и Женя запели первый куплет: – Извела меня кручина, подколодная змея, догори сгорай моя лучина, догорю с тобой и я…
Звучание получилось жалобное и тихое, будто-то кто-то не давал душе развернуться и запеть. Но второй куплет они так и не спели, потому что перед крыльцом возникла Маня.
– Кто так поёт? Пищите, хуже комаров. В деревне так не поют, только позориться.
– Маня, ты меня напугала, – оправдывалась Женя. – Мы же для себя, потихоньку.
– Для себя ещё лучше петь надо, чтобы душа освобождалась. Подвиньтесь, покажу.
Лишь успев присесть, Маня запела глубоким грудным голосом, заставив обомлеть своих слушательниц.
– Что стоишь качаясь, тонкая рябина…
Полина не решалась подпевать, затаив дыхание. Как по волшебству Маня похорошела и помолодела. Когда песня закончилась, на крыльце стояли и Витя, и Петя.
– Браво! – выдохнул Петя.
– То-то, – поднялась Маня, – душой надо петь, а не пищать. Женя, у меня к тебе разговор. Ко мне тут мужик приезжал, хочет строить тут дома. Так и сказал – облагораживать деревенскую жизнь. Места наши хвалил, вздыхал, что бедно живём.
– И ты что?
– Послала… Он думал, что я деревенская дура и сразу ему поверю. Его липовое благородство плохо пахнет. Жила я в городе, нам тут этого не надо. Я и без него здесь порядок наведу. Художники малюют, природу не портят.
– Маня, ты молодец! Я обязательно узнаю, что за хмырь зарился на наши земли. Без таких деревень Россия, как без души, – Виктор говорил уверенно, тем более действительно Ельцовка была его родиной.
– Спасибо, если так. Доброй ночи, завтра дождь будет, гостям скучно станет.
– Мы завтра уезжаем, – призналась Поля.
– Тогда