Что-то вроде того.
Кристина затянулась сигаретой, и в голубом свете телевизора я увидел, что она улыбается, как будто пытаясь распробовать эту мысль на вкус.
– Я согласна, – наконец ответила она. – Только пускай это будет этот номер, а не тот бар у бассейна, где мы встретились. Я бы предпочла отметить годовщину в этом самом номере. Чтобы вокруг не было никого из посторонних. Пускай все будет, как сейчас. Будем слушать дождь, есть пиццу и смотреть «Танцы» по телевизору. Я бы хотела так…
Я кивнул: «Договорились».
А уже на следующий день она собрала чемодан, и я проводил ее на железнодорожную станцию. Мы не прощались, хотя оба понимали, что, скорее всего, эта встреча для нас будет последней. Мы оба были связаны чем-то – работой или отношениями. К тому же я почти не знал ничего о ней. Эти 72 часа рядом с Кристиной были для меня скорее сном, чем чем-то реальным. А сны редко повторяются вновь.
– Пришли мне свой роман, когда его допишешь, – сказала Кристина и вдруг рассмеялась, как будто пытаясь сделать момент нашего расставания чуть более простым и чуть менее грустным.
– Конечно, – кивнул я. – Хотя в этом не будет нужды. Я думаю, он станет популярен, и ты сможешь найти его во всех магазинах Киева.
Кристина сощурила взгляд.
– Нееет, – протянула она. – Я хочу книжку с автографом. Плюс наверняка они будут очень быстро разлетаться с полок. Вдруг я так и не успею ее купить?
Я улыбнулся: «Хорошо, приберегу для тебя один экземпляр».
– Значит, еще увидимся?
– Обязательно.
– Найди меня в следующей жизни!
На этих словах Кристина поцеловала меня очень коротко, как будто не прощаясь со мной навсегда, а просто провожая куда-то. Так целуют тех, с кем скоро увидишься вновь. И в этот момент, я почему-то как-то по-особенному запомнил это. Один поцелуй. Очень короткий и очень быстрый.
Она заскочила в вагон, и, обернувшись, я зашагал назад, не дожидаясь момента, когда состав тронется. Кристина уехала, а через пару дней я узнал, что поезд, на котором она добиралась домой, на большой скорости сошел с рельсов где-то недалеко от границы. Несколько вагонов перевернулось, в трех из них моментально вспыхнул пожар, который быстро перекинулся на другие составы. Из 180 человек, находившихся в поезде, не выжил никто. И спасательная операция, продолжавшаяся почти двое суток, лишь только подтвердила это. После сообщений о катастрофе сразу в нескольких странах объявили трехдневный траур по погибшим. По телевизору выступали политики, представители полиции и звезды кино. Я не помню точно, но, кажется, кто-то даже организовал благотворительный концерт в память о погибших; в центре Киева собрался многочисленный митинг. Я слушал эти новости, уже вернувшись в Минск. И с каждым сказанным словом и с каждым прожитым днем мир вокруг меня становился все более блеклым.
Никогда не говори на серьезные темы… Даже с самим