не начал пищать противным, усиленным в сто крат комариным визгом. Женя резко нажал на тормоз, машина остановилась. И очень вовремя.
Впереди, буквально в нескольких метрах от них, в свете фар показался небольшой смерч из придорожной пыли и опавших листьев. Под удивленные взгляды молодых людей он рос, изгибаясь и прогибаясь от ветра, а затем хлопнул, как петарда, и пропал, засыпав лобовое стекло автомобиля дорожной пылью.
– Наверное, это была аномалия, – покрывшись холодным потом, сказал Фролов. – Тут нельзя ехать быстро, иначе мы погибнем.
После этого Женя несколько секунд сидел за рулем неподвижно, не в силах снова завести автомобиль. Он смотрел на приборную панель, слушая монотонный писк неизвестного прибора. Теперь, когда аномалия исчезла, датчик больше не бился в истерике.
Дальше они ехали молча, ориентируясь на писк прибора: как только он становился громче, Женя сворачивал, ища альтернативные пути. Пару раз прибор не смолкал вообще, тогда пришлось объезжать по широкой дуге целый микрорайон. Брошенные много лет назад на дороге машины мешали проезду, тогда Фролов просто таранил «УАЗом» препятствия. Его пассажирка вглядывалась в темноту за их спинами, иногда испуганно и негромко ойкала и хваталась за свой «кольт». Но скрываемый темнотой враг ни разу не появился. Несмотря на ночную и уже почти осеннюю прохладу, Женя от напряжения был весь мокрый от пота.
Когда полночная темнота началась рассеиваться, он привел машину к пятиэтажному дому. Собственно, здесь они оказались случайно. Нужно было вновь объехать аномальное поле, потому Фролов сильно забрал вправо. Мотор заглох, и лишь огоньки габаритов все еще не верили в полную остановку.
– Все, больше не могу, – прошептал он, уткнувшись лбом в руль. – Нам нужно хоть чуть-чуть отдохнуть.
Сейчас, когда пыл погони давно уже утих, Женя в полной мере почувствовал все ссадины и травмы, полученные за день. Невыносимо болела спина, какая-то невидимая сила сдавливала грудную клетку, мешая нормально дышать, горела на бедре рана от бутылочной «розочки». Порез, казавшийся противным, даже спустя столько времени еще умудрялся кровоточить, забирая последние силы. Неимоверно тошнило. То ли это было от увиденного, то ли недавний резкий перепад высоты таки добил организм.
– Василиса Владимировна, – он собрал все силы в кулак и повернулся к девушке. – Если вдруг я не смогу выбраться отсюда, а вам удастся – знайте, наш самолет не упал. Это была диверсия.
Девушка, широко распахнув глаза, только открыла рот, чтобы что-то сказать, но Женя набрал в легкие воздух и продолжил:
– Не перебивайте меня. Я вот-вот отключусь. Я не эксперт во всем этом, но скорей всего это была взрывчатка в левом двигателе. Такие последствия только взрыв может причинить.
Фролов с трудом перевел дух, ощущая накатывающее Нечто. Оно шло из глубины сознания, пропитывая его собой, как вода, наполняющая губку.
– Переждите ночь в доме, здесь опасно. – Женя взглядом указал на входную дверь и на этом окончательно отключился,