он был не в силах издать ни звука! Когда этот двенадцатилетний недоросль успел стать маленьким Грейдоном Торном? Откуда в нем это красноречие, откуда это отцовское внимание к нюансам межвидовых взаимоотношений? Да, Макаса восхищалась своим капитаном, только Арам-то владел клинком вовсе не так искусно, как Грейдон, и мог полагаться только на слова. Но братец, похоже, не осознавал этого тонкого различия и безрассудно продолжал:
– Клок не недомерок!
– Недомерок есть недомерок, – сказал громила, пренебрежительно махнув лапой.
– Нет. Клок – храбрый воин. Он дрался на арене Гордока. Он дрался вместе со мной против виверны по имени Один Глаз. Он убил огра Вордока.
Услышав это, громила так и вскинулся.
– Недомерок не убил Вордока, – прорычал он.
Тут уж вскинулся и Клок. Он поднял голову и гордо, с нешуточной обидой в голосе, сказал:
– Клок убил Вордока! Клок убил! – Но после этого он тут же снова поник головой и пробормотал: – Макаса и Клок убили Вордока.
Джаггал вновь захохотал.
– Видишь? Недомерок не убил Вордока. Джаггал знал, что недомерку не убить Вордока.
Тут в первый раз с момента появления гноллов заговорила и Макаса:
– Клок убил Вордока. Я – Макаса Флинтвилл. Да, я ранила Вордока. Но убить не смогла. – О том, что убить этого огра ей помешал только Мурчаль, не вовремя бросившийся к ней с объятиями, она предпочла умолчать. – Клок спас Макасу. Клок убил Вордока. Клок взял себе дубину Вордока.
Клок ухитрился воспрянуть духом. Вскинув увесистую дубину огра на правое плечо, он изо всех сил постарался принять дерзкий и бравый вид.
– Клок убил Вордока, – сказал он, подкрепив свои слова резким кивком.
– Вот видишь, – осторожно, точно урезонивая ребенка, продолжал Арам. – Клок не недомерок. Клок – воин, достойный быть в стае Древолапов.
Джаггал поглядел на Арама. Поглядел на Клока. Покосился на Макасу, все еще державшую одну руку на рукояти абордажной сабли, а другую – на крюке цепи. Вновь поглядел на Клока, и выражение его лица смягчилось, словно он наконец-то смог вспомнить те дни, когда Клок с Джаггалом были друзьями и вместе, «не так уж давно», учились биться у матери Клока. Затем громила посмотрел на дочь, цеплявшуюся за его ногу и поднявшую на него взгляд с тем самым насмешливым оскалом, что ненадолго исчез с его лица.
– Недомерок есть недомерок, – едва ли не с грустью сказал он. – Недомерок вернулся в земли Древолапов. Недомерок умрет.
Гноллы, все, как один, шагнули вперед. Макаса обнажила саблю, готовясь уложить громилу и рискнуть встретить последствия лицом к лицу. И даже Арам вынул клинок из ножен.
– Недомерок умрет, – сказал Клок, однако в тоне его не было слышно ни признания поражения, ни обреченности. Нет, в его словах звучала только хорошо рассчитанная резкость. – Или недомерок докажет, что недомерок – Клок и убьет Свирепого Утеса.
Гноллы – все, кроме Джаггала и его дочери – дружно отступили назад, будто одно упоминание имени Свирепого Утеса могло призвать гиганта-йети