Причем тут рабы? У нас давно отменено рабство, в отличие от вас! Какое отношение к этому имеет религия? Я тоже верующий!
Хелен внимательно посмотрела на молодого человека и грустно улыбнулась.
– Влад, в нашем мире нельзя сделать рабом человека, если он сам себя таковым не считает.
– Как это? – не понял Тимур.
– Попробуйте представить, что будет, если кто-то захочет лишить свободы хотя бы меня… – Хелен помолчала. – Ну, или Марго. Не тогда, когда мы познакомились, а сейчас. У нас есть гильдии, но даже если человек не поступает на службу, он остается самоценен. У нас нет религий. Наш путь к богу освещен лишь внутренним сознанием. Между нами ничего не стоит, а потому и споров не возникает. Мы осознаем свое совершенство и значимость достаточно, чтобы любая религиозная власть стала бессмысленной.
– Это утопия, Хелен, – перебил Артур, – так не бывает.
– Почему же не бывает? Александр видел вчера людей, которые из простой прихоти могут уничтожить в несколько мгновений город со всем живым в нем. Ты можешь представить себе глупца, который предложит одному из боевых магов служить себе? Глава гильдии псиоников при одном желании может материализоваться в любой точке нашего мира и завладеть умами тысяч людей. Какая война возможна при расстановке таких сил? Мы совершенны, мы можем разрушать и творить, нашему сознанию покорны мельчайшие частички нашего мира. Зачем придумывать что-то, что будет таким же совершенным, если все уже существует и живет? А более совершенного существа, чем человек, в нашем мире нет.
– Бррр…. – пробубнил Артур, встал и отошел от костра на пару шагов.
Хелен прошла в шатер, где тусклым светом горел вытянутый янтарный конус. Несколькими минутами раньше туда вошел купец.
Я тоже поднялся. В действительности я все еще не верил, что нахожусь где-то… здесь. В сознании сидел двухнедельный отпуск, Красное море, Египет и связанные с поездкой скромные приключения. Приходилось напоминать себе, что мы не дома и все совсем-совсем не в порядке.
– Надо укладываться, – я хлопнул по плечу Артура, – завтра вставать на рассвете.
– Я понимаю, но не верю, что у них это работает. Какая магия, Саш? Я слишком стар для этого…
Я хотел как-то ободрить мужика, но остановился, поймав его взгляд. Обернулся на шатер и тоже замер. Там разыгрывалась картина любовной игры. Размазанные в неровном свете лампы очертания тела Хелен и купца.
– Лучше телохранительницу и не представишь… – пробормотал я, чтобы замять неловкость. – Кто может защитить лучше, чем влюбленная женщина?
– Нет, Саш, она не любит его, – Голос Артура осип. – Это такая форма верности.
– В смысле?
Артур неотрывно смотрел на шатер, в глазах мелькали отблески костра.
– Есть такая форма верности. Она не любит его. Хотя, скорее всего, если не встретит на своем пути достойного мужика, полюбит именно его. Но сейчас она так выражает верность. Хелен младше, чем кажется. Возможно, это ее первая работа. Что ценно для него, то ценно для нее. Она