что-то проговорила смеясь, а он ответил и на лице его, даже издалека можно было рассмотреть выражение довольное. Спутница взяла его под руку, они пошли вдоль по улице, всё больше отдаляясь от того места где стояла и наблюдала за ними Татьяна.
Это был удар. Возможно уже не такой мощный, как предыдущий, но более разрушительный. Девушка, что шла по той стороне улицы рядом с Сашкой, не кто иной, теперь уже точно бывшая подруга – Светлана.
Да, хуже этого поворота Татьяна совсем не ждала. Она стояла посреди улицы смотрела вслед удаляющейся паре и понимала – у них всё хорошо. Они – вместе. А она – одна.
Вот как. Но в чём же тогда суть любви? В чём её секрет, в чем содержание? Ведь Татьяна дала Сашке то, чего он хотел. Пошла на это, ради своей любви к нему. Ради того чтобы он из всех выбрал её и никуда больше не уходил. Разве она сделала мало? Это – очень много. Больше чем сделала Светка, во сто раз больше.
Откуда она теперь взялась? Зачем снова появилась в его жизни. Неужели решилась, неужели сдалась? Зачем? Для того чтобы навредить Татьяне? Отнять того, кого Татьяна с таким трудом сумела получить. Снова борьба, снова всё с начала. Что теперь она может? Чем ответит на вероломство подруги?
Но ведь сама, ещё совсем недавно поступила так же вероломно. Разве это не считается? Нет. Она поступила так, потому что чувствовала неодолимое притяжение Сашки. Знала, только она сможет дать ему ту любовь, какую не даст никто. Никто. Тем более Светка.
И теперь, получается, он выгоняет Татьяну, снова идёт к Светке? Что же она сделала, как смогла его перетянуть?
Внутри кипело и плавилось. Разум уже не переваривал ничего. Разные чувства смешались и полились разгоряченной лавой на встревоженное увиденным сознание.
Нужно выяснить, узнать, ответить. Нужно поменять всё заново. Иначе…
Иначе что?
Глава 11
– А как ты думаешь, кто это написал? – Саша указал в направлении кирпичной стены, что понуро виднелась между двух вполне ухоженных заборов.
Стена эта, боковая часть трансформаторной будки. И так как организация не часто занималась облагораживанием внешнего вида этих будок, то на рыжих кирпичах надписей накопилось за несколько лет. Хотя уже то, что стена была кирпичной выглядело более живописно, чем если бы это была обычная беленая стена. Естественно, не каждый такую живописность мог воспринимать лояльно. Сверху донизу она расписана фразами и рисунками не совсем художественно-содержательными. Стена эта как будто взяла на себя функцию всеобщей доски, на которой каждый желающий мог написать что угодно.
Жители окрестных домов давно привыкли к такому своеобразному украшению улицы, и наверное удивились бы, если однажды не обнаружили бы этой стены на своём месте. Или она оказалась бы вдруг покрашенной, что иногда, справедливости ради стоит заметить, всё же происходило. Но уже спустя небольшие промежутки времени, стена снова оказывалась замытой дождями, расписанной местными мальчишками, к радости которых