и отверстия…
Такого у меня никогда не было.
Откинулся я на подушки, лёг в небытии, дыхание перевожу. А она ласково так, рядом комочком пристроилась. Лежит, мирно дышит, молчит. Пришёл я в себя и спрашиваю: «Ты знаешь, как тебя в институте зовут?». Отвечает тихо так, по-домашнему, голосом Настеньки из фильма «Морозко»: «Знаю, медузой Бледной». «Так ты меня узнала?!» – спрашиваю. «Конечно, – отвечает. – Я когда тебя в аудитории или в коридоре института вижу, места себе не нахожу. Нравишься ты мне, очень». Вот как бывает, а то думаю, почему она по имени меня называла. Я сначала не сообразил, а теперь дошло.
«Нечего себе, дела, – думаю. – Сам получилось на проститутку запал. И она на меня…». «Не переживай, – говорит она. – Я уже на тебя планы не строю. Да и время наше кончилось. Или ещё платить будешь?» Сказала, как холодной водой облила. Денег у меня с собой не было. Мы с парнями на час договаривались. Поэтому я быстро соскочил с кровати, принялся одеваться.
«Я тебя попрошу, не говори в институте обо мне. Если сможешь», – тихо так и спокойно говорит Бледная медуза. «Почему? У тебя хороший бизнес! Наши пацаны подтянутся…» А она отвечает: «У меня мама в онкологии. Ей дорогие лекарства нужны. Вот поэтому я здесь».
– М-да. Концовочка философская, – отозвался второй мужской голос. – Напомнила историю из родословной моего друга. Он рассказывал, как его родственнице в концлагере выдавали номерки для отправки в печь. Как и всем. Такой там был установлен порядок… А время было подхода советских частей-освободителей. Год сорок четвертый где-то. И вот дают номер смерти девочке, а мать понимает, что шанс выжить у ребенка будет, если отложить время, отодвинуть. Она идет к фашистам и предлагает себя по этому номеру. Педантичные немцы идут ей навстречу, и женщина прямиком вместо дочери отправляется в крематорий. Вот так! Мать погибает, а дочка выживает. И сейчас ещё жива. Сама эту историю мне рассказала. Тут мать за дочь отдала свою жизнь. А у тебя, получается, дочь – за мать…
Буёк и мёртвая волна
За длинным столом у развесистого старого ореха, с тяжёлыми зелёными плодами, коренастой морщинистой кроной, опоясанной внизу огромной ржавой цепью с тяжёлым корабельным якорем и грудой глиняных черепков у подножья, любила собираться по вечерам тёплая компания жителей маленького комплекса. Гостеприимные хозяева, арендаторы, приезжие и постояльцы несли на общий стол инжир, вино, хлеб, рыбу, водружали арбуз и разговаривали под трели цикад на ближнем берегу, крики чаек над Чёрным морем, тявканьем собак с Виа Понтика и воем шакалов из-за Буджака.
Сегодня собрались вновь прибывшие на побережье и несколько старожилов. Чуть пригоревшие на солнце новички, счастливые от первой в этом году встречи с южным морем, весело щебетали о своих впечатлениях, а постояльцы, хорошо загоревшие и прикрытые широкополыми шляпами по сложившейся летом привычке, слушали и кивали им головами, да рассказывали местные