музыка. Свет гаснет.
Снова прежнее освещение. Джойс полулежа на диване под простыней. Нестеров в белой майке, длинных черных сатиновых трусах до колен, коричневые в ромбики длинные носки подхвачены подвязками. Он расхаживает по комнате.
Н е с т е р о в. Тебе же секс не доставляет никакого удовольствия. Зачем тебе это?
Д ж о й с. У меня есть дома друг, афроангличанин. Его зовут Милдред. По-нашему, бой-бренд. Он у меня тоже всегда спрашивает, зачем тебе это надо, Джойс? (Тихо смеется.)
Н е с т е р о в (отходя в другой конец комнаты). Милдред же типично женское имя… Странно… Вдобавок еще и негр. Неприятно… Но я же не расист… Надо повторить три раза. Я не расист, я не расист, я не расист. Вот теперь порядок! Абсолютно свободен от расовых предрассудков!
Д ж о й с. Ты герой! Поэтому сочла за честь с тобой трахнуться, хоть это мне все… (Задумывается.) Как правильно: до ноги или до фонаря?
Н е с т е р о в. И так хорошо, и так. Ты явно стремишься к углубленному изучению языка.
Слышны шаги и стук палки о пол. Дверь в комнату резко распахивается. На пороге с клюшкой наперевес появляется Берданкин.
Б е р д а н к и н (сипло выкрикивая). Подлец! Развалил! Все развалил! Подлец! (Также быстро исчезает.)
Д ж о й с (испуганно). Кто это? Начальник?
Н е с т е р о в. Берданкин, ветеран… Недоволен президентом.
Д ж о й с. У нас тоже каждый может ругать премьер-министр. А вот королева нельзя.
Н е с т е р о в. У нас теперь тоже. Мы этим гордимся. (Подходит к зеркалу, втягивает живот и напружинивает мышцы.) Мы – свободная страна, как и вы… Жаль, конечно, что королеву нельзя… (Самодовольно.) И что ты такого во мне нашла?
Д ж о й с (недоуменно). Нашла? А-а… Поняла. Я тебя лублу!
Н е с т е р о в (продолжая крутиться перед зеркалом). За что?
Д ж о й с (печально). Ты – рыцарь!
Н е с т е р о в (с шумом выдыхая). Что верно, то верно! Толстый рыцарь… Толстый уютный старый рыцарь!
Д ж о й с (подходит и обнимает его сзади). Красивый…
Раздается телефонный звонок. Нестеров снимает трубку. Джойс по-прежнему его обнимает.
Н е с т е р о в (чеканя в трубку). Да, да… Есть немедленно! (Кладет трубку.) Все! Кончились каникулы. Снова в строй. Больше ничего сказать тебе не могу. Не имею права! Ты как-никак с чужого поля ягода. Извини!
Д ж о й с (плача). Не пущу! (Еще крепче обхватывает Нестерова.)
Н е с т е р о в (пытаясь освободиться). Кажется, это у нее серьезно. Самолюбие, конечно, тешит, но могут быть неприятности… И немалые! Через пять минут подадут машину… (К Джойс.) Я тебя тоже лублу! (Руки Джойс безвольно падают. Нестеров ласково целует ее в лоб.) Понадобился – вызвали! Ничего не поделаешь, надо одеваться. (Открывает платяной шкаф. Достает китель, галифе, сапоги. Все образца 50-х годов. Одевается. Сигналит машина. Нестеров подходит к окну.) Прислали «ЗИМ»… Что ж, неплохой признак. (К Джойс.) Знаешь, что такое «ЗИМ»?
Д ж о й с (виновато). Не знаю…
Н е с т е р о в. Это автомобиль, выпущенный