Чеченцы: быт, культура, нравы, обычаи, религия. Кавказская война. XIX век
на языке ко мне, которого совсем я не понимал, подтверждая слова знаками. Взрослые девушки внимательно смотрели на мне занятием; улыбаясь шептали между собой. Дети как угри передвигались между ногами старших, не имея другой дороги к переходу. Старшие глядя на меня, то серьезную, то веселую вели разговор, чмокая тамошним обычаем и крутя головой иногда. Призвано наконец ко мне толмача, который должен был быть посредником между мной и горцами. Был то один из солдат русских, взятый подобно как я к неволе и от нескольких лет здесь, поселились. Оказалось, же и он с трудностью понимал речь своих сожителей, которые его «Иваном» или «солдат» звали. Указано мне в конечном итоге будущего моего хозяина среднего возраста с хитрой и недостойной физиономия человека. Та дряхлая женщина была прабабушкой его.
51
Спрошен я что я умею, кто я есть, к ezegom asdolny? потому что моя fizyonomia обнаруживала им во мне не простого солдата. Я ответил, что я являюсь писарем в канцелярии, ручной ни одной работы я не умею. На вопросы, имею здесь родственников, или приятелей, которые хотели меня от них выкупить? я odrzekłem, âewszystkiem для меня есть один Бог только, что я есть из страны, очень далекой называемого Польшей. Мой ответ очень нравился старшим, а слово «poreng» (посургуч) с поудивлением повторялось. В конце объявлено мне, что я погибну у них, или с голода я умру, если меня Rossyanie не выкупят, и что мне голову срежут, если я подумаю о побеге. Старая Poczem та баба дала мне к рукам большой кувшин, а малые дети повели меня к реке по воду, смея из меня, żem в żelazach ходить не умел и dzban с вода, я несу не так как они носят. На улице огромное количество luda происходило мне дорогу перевязывая со всех сторон. За возвращением к сакле выбрила мне голова ножиком и вместо мыла водой, которую я принес; потом отобрано мне все одеяние к рубашке, а вложен на мне старые и грязные łachmany, которые не везде затеняли мне тело. Хозяин Касса! мне сказал через толмач, что zapłaeił при мне большие деньги. Но как позже показалось, даст
52
только одного барана, потому что я был болен; что данные при мне деньги я должен ему сто раз отработать, если знакомые мои ее не выплатят. Иначе он меня кинжалом. Порежет в куски, или продаст далеко в горы. Мой tłomacz предупредил меня, чтобы на эти угрозы, как можно меньше учитывал, что также и без того я делал, страдая физически от глаз и морально, взвешивая свою моя того дня ограничивалась и загонянием коров к хлевам. Мой хозяин, как казалось был не бедный человек, но очень скупой. Причем торговал он ситцами, через что имел значительный доход и взаимоотношения с подчиненными Kossyi татарами. Его Sakla длинная старательно обмазанная и отбеленная, содержала четыре отдельных комнаты с отдельными выходами, на общее крыльцо из-за длины целого дома что тянется, который вместе с тем охранял под одной крышей, от солнца и дождя. Внутренности sakli были удержаны в чистоте. Вдоль целых стен уложены были матрасы и постель на полках и подушки, который поприкрывался, Под полками наprzymurku установленные существования миски,