Утренний тип разыгрывает сам для себя, подслушиваем некоторый монолог, который произносится для самоудовлетворения. Даже если мы тоже находимся на сцене, если мы вовлечены в действие, мы все равно остаемся внешними наблюдателями, мы только наблюдаем спектакль, словно подсматриваем в щелочку (вспомните известное в свое время шоу «За стеклом», иллюстрирующее мистерию Утреннего типа).
Если Утренний тип обнажается перед нами, распахивает свою душу, нас будто и не замечая, то Вечерний тип, напротив, несет под паранджой некоторую интригу. Стриптизу Утреннего типа Вечерний противопоставляет полное утаивание, свою Тайну, провоцируя задать вопрос: а кто он на самом деле такой? «Внутренний мир» Вечернего типа скрыт от нас в недоступных позициях, поэтому нам никогда не понять, чем Вечерние типы занимаются наедине с собой, когда мы их не видим (что находится у них под паранджой?). Мы лишь чувствуем запах какого-то «криминала», улавливаем феромоны какой-то интриги, но на фасаде сталкиваемся с чем-то «внешним», с вуалью и паранджой, с Мышлением и Сенсорикой, Белым Идеализмом или Черным Материализмом, с какими-то странными историями, конструкциями, объяснениями, аргументациями, демонстрациями. Вечерний тип всегда выглядит безнадежно горизонтальным, обволакивающим, наводящим скуку и уныние одним своим присутствием, но в то же время он незаметно для нас, в глубине, на третьей позиции защищает свою вертикаль Чувств, трепетно «вертикалит» себя и мир. Эта вертикаль Чувств не предлагается миру, она задвинута в зону защиты, но она постоянно подразумевается и косвенно проявляется: можно при желании заметить, как человек, активно сглаживая и «горизонталя», тайно сохраняет преданность вертикали («веру»).
Замечание 1: наша культура несет в себе богатую палитру следствий и проявлений такой Вечерней «веры» – от мистических озарений до революционных настроений… Мы предлагаем читателю осознать эту особую Вечернюю интонацию – мятежность рвущихся в Тупике сердец – трепетную, полную тайной страсти, упорно защищаемую «веру» слабого Чувства в чудо преображения, весь его болезненный порыв – как ответ никчемной горизонтальности существования… Неподвижно распластанная (не книжная, настоящая, глубокая, суфийская, неискоренимая) Мудрость в эпицентре себя и выращенная контрапунктом «преступная», «революционная» душа, живущая в подполье и лелеющая тайную надежду какого-то атомного взрыва, вселенского скандала, который только и способен взломать и разбросать эти льды… Для «слабой души» свойственна болезненная хрупкость и скрытый апокалиптический потенциал какой-то катастрофы мирового преосуществления в одном лице… Такое опасное тление уголька, готового вспыхнуть мировым пожаром, есть не что иное, как мессианское пред чувствие… Ожидание «прихода»… Акт мистической веры в Явление – Огненного Ангела, Мессии, волхвов, просто какого-то старца, бородатого седого волшебника, пророка, мага, колдуна, Мерлина, Феи или, в христианской