весьма популярным поветрием – в Европе, России, на восточном побережье США. Возник данный жанр в викторианской Англии. Так называемый фотографический сеанс post mortem – посмертное фото. Недавно скончавшегося человека одевали в домашнюю одежду, придавали нужную позу и фотографировали в компании вполне живых родственников…
– А это еще зачем? – пробормотал я.
– Существовал спрос – существовало предложение, – пожала плечами Лариса. – Не стоит забывать, что ценности и представления людей прошедших веков существенно отличались от нынешних. Прижизненные фото имелись не у всех – дорогое по тем временам удовольствие. Умирал ребенок, умирал кто-то из взрослых – если у родных возникало желание, приглашали специального мастера из фотоателье, выражали ему свои пожелания, и мастер брался за работу. Запечатлеть мертвого человека, как живого, в окружении близких людей, считалось, как сейчас говорят, круто, и денег на это не жалели. Для кого-то это была последняя память. Мертвых усаживали на мягкую домашнюю мебель, с помощью штативов и зажимов придавали нужные позы, могли и вовсе делать фото в полный рост. – Лариса показала на штангу с тисками. – Приспособления крепились сзади, на снимках их почти не видно. Перед вами несколько семейных фото – можете ознакомиться, а заодно попробовать угадать, кто тут жив, а кто… только делает вид.
Я всматривался в эти старые жутковатые снимки. Сидящий мальчик – от силы пара лет ребенку. За ним двое взрослых в полный рост – мужчина с женщиной. Как-то даже не по себе – все трое казались живыми! Естественные позы, все смотрели в объектив, глаза немного мутноватые, но это не показатель… Две обнявшиеся девочки – у одной прикрыты глаза, у другой – открыты, но в них такая смертная поволока, что можно не гадать… Детская смертность была невероятно высокой. Грипп, аппендицит, скарлатина – все, что в наше время легко лечится, тогда считалось смертельным заболеванием… Компания из трех взрослых человек – мужчина и две женщины. Все стоят – позы естественные, непринужденные, с лицами тоже все в порядке. В лицах что-то неуловимо общее – возможно, родные сестры и брат…
– Не догадались? – раздался за спиной голос. Он прозвучал негромко, мягко, и все равно я вздрогнул. Сергей Борисович Якушин подошел неслышно и мог стоять за спиной уже достаточно долго. – Прошу прощения, Никита Андреевич, что подкрался незаметно. – Мужчина улыбнулся. – Мертвый на данном фото – мужчина с усами, за его спиной мутновато выделяется штатив. Если присмотритесь, то поймете. На ранних фото – первой половины XIX века – эту задачку, кстати, разрешить несложно. Тогда использовались дагеротипы, основанные на чувствительности йодистого серебра. Чтобы сделать снимок, требовалась долгая выдержка. Живые, в отличие от мертвых, не могли сохранять неподвижность, и их лица, как правило, смазаны…
– А здесь кто? – кивнул я на фото с ребенком и родителями.
– По правде, сказать, сам не понимаю, – пожал плечами Якушин. – Могу лишь догадываться, что жив здесь только