чем перед турецким.
–А причем тут Турция?
–Потому что сбитые тобой клоуны из Турции были, дурак. Значит, и родственники их тоже в Турции живут. И именно перед ними ты будешь ответ держать, если дело передать в Международный антитеррористический комитет или в Интерпол!
–Так что же делать? – дрожа от страха, бормотал вмиг протрезвевший Спирин.
–Сейчас я тебе покажу, что делать… – глаза полковника горели ненавистью. Он достал из кобуры табельное оружие и стал палить в воздух с криками: – Беги! Бегом марш! Бегоооом!
Молоденький солдат, ничего толком не понимая, со всех ног бросился от внезапно разбушевавшегося полковника, выскочил из штаба и побежал по барханам в сторону заградительной линии. Полковник, словно помолодевший после пьянки в доме посла, бросился за ним.
Сидоров вопросительно посмотрел на сослуживца:
–Чего это он?
–А это сирийские коллеги научили.
–Чему?
–В догонялки играть.
–Он с ним… в догонялки играет?
–Так точно.
–А когда догонит, что будет?
–Хе, – хохотнул «дед». – В корень зришь. Тут-то самое интересное и будет.
Через минуту уже вся база собралась на пороге здания штаба, смеясь и улюлюкая и с нетерпением ожидая развязки затеянной полковником, в которого словно вселился бес, игры. Полковник в ней уже был достаточно опытен – в отличие от Игорька, который скоро выдохся и стал сбавлять темп. Тогда его увеличил Грачев – вскоре он догнал своего подчиненного и свалил его за дальний бархан. Несколько мгновений они кувыркались там, видимо, шутливо борясь – во всяком случае, слышно было только их сопенье. А потом звуки несколько упорядочились. Стесняясь кричать, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, Спирин только тяжело дышал, сдавливая губы кулаком и сжимая челюсти, а полковник хищно сопел с амплитудой, как будто, сдает кросс или бежит по беговой дорожке. Звенела портупея, солдатская амуниция, шомпола в кобурах. Звуки становились все более и более мерными.
Постепенно, вереницей, протягиваясь один за другим, подбирались зеваки-наблюдатели к дальнему бархану. Любопытная картина предстала перед ними – хотя Сидорову, сначала напившемуся втайне от командующего, а после устроившего бойню в небе, казалось, в этот день уже нечему удивляться. Спирин стоял на четвереньках, а позади него, крепко удерживая молодого солдатика за накаченные плечи, стоял на коленях полковник. Ближе подходить было нельзя, хотя желание рассмотреть все в деталях у присутствующих было куда как велико – можно было нарваться на гнев шефа, который, как уже понятно, не стеснялся ни в действиях, ни в выражениях. Они ритмично раскачивались взад-вперед, словно играя в детскую игру «паровозики». Ритм задавал, естественно, старший по званию. Вскоре он стал убыстряться, и присутствующие зрители поняли, что пришло время ретироваться и всем занять места согласно боевому распорядку. Так что конца сего действа никто не видел, все могли только догадываться. Не видели они и как полковник, утомившись беготней, упал на всхлипывающего в песке Спирина и шептал ему на ухо:
–Ничего.