со всеми нашими идеями, полностью нас поддерживали. А теперь призываете изменить наш курс. Сегодня, когда мы наконец победили, вы хотите, чтобы мы трансформировали свои взгляды? Согласитесь, это будет выглядеть очень странно в глазах наших сторонников.
– Их мнение меня волнует меньше всего, – цинично заявил хозяин кабинета. – Неужели вы ничего не хотите понять? Времена изменились. Сегодня в Москве сидят другие люди. И ситуация в мире несколько иная, чем раньше. Никто не захочет из-за нашей маленькой республики начинать мировую конфронтацию. НАТО и так уже приняла в свои ряды все восточноевропейские страны. Это все, на что они могли пойти. На большую конфронтацию с Москвой они не решатся. Я говорил с германским послом, он советовал нам не проявлять излишней горячности в этом вопросе.
– И об этом вы заявляете мне в такой день! – с горечью заметил лидер партии. – Я не смогу объяснить нашим людям, почему мы отказываемся от наших принципов.
– Кстати, насчет ваших людей, – неприятно усмехнулся хозяин кабинета. – Давайте поговорим о субъективном факторе. Я надеюсь, теперь вы станете более разумны и не будете подставляться, как в прошлый раз, когда даже ваш министр иностранных дел оказался бывшим осведомителем КГБ.
– Никто не застрахован от ошибок, – подняв голову, лидер партии блеснул стеклами своих очков, – но мы всегда честно признавали свои ошибки. И когда публиковали архивы нашего КГБ, и когда выявляли бывших агентов местной госбезопасности. Лучше вскрыть нарыв, чем делать вид, что его нет.
– Вот в этом я с вами абсолютно согласен. Но еще лучше постараться избегать нарывов. Москва может получить очень большой козырь, если в состав вашего правительства опять попадут люди, материалы на которых по непонятной логике вдруг окажутся в архивах КГБ. Вы меня понимаете?
– Не понимаю, – привстал с места лидер партии. Он сделал несколько шагов по кабинету. – Я ничего не понимаю.
– Наши друзья убеждены, что в состав вашего кабинета будет введено несколько бывших осведомителей КГБ или прямых агентов нынешних спецслужб России. Чтобы в решающий момент оказать давление лично на вас и на парламент, добиваясь срыва принятия решения по НАТО.
Он говорил это спокойным, размеренным тоном, с легким презрением глядя на мельтешившего перед ним несостоявшегося музыканта. Он был не просто хозяином кабинета. Он являлся одним из тех, кто закулисно определял политику республики, независимо от того, кто именно стоял в этот момент у власти. Об этом знал нервничавший лидер победившей партии.
– Объясните, что вы хотите сказать? Я не соображу, к чему вы клоните.
– Нам нужны гарантии того, что в решающий момент ваш кабинет не подаст в отставку и стабильность республики будет обеспечена, – пояснил, улыбаясь, хозяин кабинета.
– Мы опубликовали наши данные. Весь архив бросили в нашей республике и…
– Нет, – довольно бесцеремонно перебил гостя хозяин кабинета, – вы сумели получить только то, что вам оставили. Оставили специально для того,