на борт самолета в Мэриленде, мгновенно схлынуло. Я наклонилась ближе к женщине, стремительный поток мыслей заструился через ее сознание. Они оказались ослепительно-яркими – от них исходило настолько болезненно-насыщенное свечение, словно каждое воспоминание окутывал чистый солнечный свет.
– Амброуз, Сан-Франциско, информация, Амброуз, Сан-Франциско…
Этому приему меня научил Клэнси – упоминания определенных слов, фраз или имен нередко достаточно, чтобы найти нужную главу в чьих-либо мыслях.
Женщина расслабилась под моими пальцами. Готова.
– Амброуз, – тихо повторила я.
Стоял полдень или около того; я была ею, а она – мной, и мы быстро подняли глаза на солнце, стоящее прямо над нами. Картинка мерцала, когда я бежала через пустынный парк, черные тенниски скользили по некошеной траве. Впереди замаячила постройка – общественный туалет.
В моей руке внезапно появился пистолет, что меня нисколько не удивило. По мере того как я погружалась в ее разум, вместе с «картинкой» приходили и другие чувства: запах – там, звук – здесь, прикосновение. С того мгновения, как оказалась в этих воспоминаниях, я ощущала холодный металл за поясом шортов.
Человек, ожидавший позади здания, даже не успел повернуться, как уже лежал на земле с дыркой размером в доллар на затылке. Я отскочила, отбросив запястье женщины. Последним, что я увидела, прежде чем разорвать связь, была синяя папка и ее содержимое, разлетающееся по ветру и падающее в расположенный неподалеку пруд.
Я открыла глаза, хотя мигание свисающей с потолка лампочки отдавало в голове болью. По крайней мере, не мигрень – с каждым таким погружением боль постепенно становилась слабее, но дезориентация никуда не девалась. Мне потребовалось две секунды, чтобы вспомнить, где я, и еще две – чтобы обрести дар речи.
– Она встретилась с мужчиной в парке, за общественным туалетом. Подошла к нему сзади и выстрелила в голову. Информация, которую он принес, лежала в синей папке.
– Ты видела, что произошло с папкой? – В голосе Албана звучало восхищение.
– Она на дне пруда, – ответила я. – Почему она его застрелила? Если он был связным…
– Достаточно, Руби, – оборвала меня Кейт. – Впустите их, пожалуйста.
Женщина обмякла на стуле – все еще не пришла в себя после моего проникновения. Она не сопротивлялась, когда солдаты освободили ее от пут и подняли со стула. Но мне показалось… мне показалось, я услышала, как она плачет.
– Что с ней будет? – с нажимом спросила я, поворачиваясь к Кейт.
– Достаточно, – снова повторила она, ее тон заставил меня вздрогнуть. – Мы можем попросить вашего разрешения уйти? Вы удовлетворены результатами?
На это раз Албан встретил нас у двери, но так и не преодолел то последнее расстояние между нами. Даже ни разу не посмотрел мне в глаза.
– О да, – тихо сказал он. – Мы более чем удовлетворены. Ты обладаешь особенным даром, моя дорогая, и вряд ли понимаешь, что это означает для нас.
Как раз понимаю.
Лиам немногое