он догадывался, если не о моих мыслях, то о чувствах точно. Но ничего не говорил. Только молча гладил меня по волосам, всё крепче прижимая к себе.
Постепенно я успокоилась. Почти. Нашла в себе силы чуть отодвинуться, размыкая объятия, смахнула слезинки с ресниц и даже улыбнулась. А тут как раз и электричка появилась. Прогрохотала по рельсам, заглушая мой голос.
– Пойдём домой, – повторила я, когда шум стих.
Хорошо, что Кей не стал ни о чём спрашивать. Ни о том, кто был встреченный нами парень, ни о том, отчего так резко, словно на безоблачное небо набежала чёрная туча, испортилось моё настроение. Впрочем, к тому времени, как мы вернулись домой, я приободрилась и постаралась выбросить из головы нежеланные мысли, которые упорно туда лезли.
Казалось, будто любопытствующий взгляд Вадима прилип ко мне, как наклейка, поэтому захотелось, не откладывая, принять душ. Я с трудом разыскала старенькое полотенце, обулась в великоватые мне мамины шлёпки и сказала Кею, что скоро вернусь. Летний душ работал исправно. Я блаженно зажмурилась, чувствуя на коже тёплые капли воды. Как хорошо… а на таком солнце никакой фен не нужен, волосы сами высохнут.
О том, что не захватила сменной одежды, а белья и вовсе не имелось, вспомнила только тогда, когда начала вытираться. Простирнуть нижнеё бельё не являлось большой проблемой, но дефилировать по двору в одном полотенце всё же не хотелось, забор не прозрачный, однако и не сплошной. Увы, другого выбора не нашлось.
Обеими руками придерживая полотенце, я пробежала через двор и, едва сбросив шлёпки на террасе, тут же попала в объятия Кея. Пробормотала ему в губы, что он сейчас тоже вымокнет, но вместо того, чтобы отстраниться, только теснее прижалась. Спустя несколько ударов сердца полотенце упало на пол, а о том, что собиралась сделать к чаю горячие бутерброды, я вспомнила только к вечеру.
Бутерброды удались – расплавленный сыр тянулся, как у самой настоящей пиццы, корочка аппетитно хрустела, а укроп и петрушка с собственного огорода вполне заменили орегано. Всю тарелку – самую большую, что удалось найти – мы умяли минут за пятнадцать. Затем я отзвонилась маме, снова попыталась успокоить её тем, что штормовое предупреждение наверняка было ошибочным, и принялась за уборку.
Кей помогал – передвигал тяжёлую мебель, носил воду. Скоро пол заблестел, пыль исчезла, пауки трусливо попрятались. Покончив с этим, я постирала бельё, расстелила на траве покрывало и удовлетворённо разлеглась на нём со стопкой старых журналов. Большинство из них я сама ещё в школьные годы выписывала или покупала. Кей присоединился ко мне чуть позже, и я, уютно пристроив голову ему на живот, принялась выспрашивать подробности о жизни в академии за время моего отсутствия.
Он охотно рассказывал про Всеволода, который успел выбиться в число лучших студентов факультета алхимии, а также всё-таки завёл роман с Теа Собрен. Про Эрику, что так и не обзавелась новой соседкой. А вот про Ваура говорить не хотел, чему я, впрочем, не удивилась. Отношения у этих двоих были довольно напряжённые. Вероятно, причина этого лежала в событиях,