командные центры таким образом, чтобы у них были наивысшие шансы на выживание при любом типе аварии. Будь то попадание метеорита, вспышка на Солнце, внутренний взрыв или, скажем, нападение пиратов. Пираты, правда, в Солнечной системе покуда не появились, но прочие виды угроз для операционной базы «Академик Королёв» представлялись вполне актуальными. За защищённость – пусть и далеко не абсолютную – конструкторам пришлось пожертвовать здоровьем дежурных смен, поскольку ГКЦ, размещенный на оси Главного Коридора, находился в зоне невесомости. Соответственно, в невесомости во время несения дежурства находилась и диспетчерская смена. А как мы все давно и прочно заучили, в космосе для человека невесомость – самый главный и коварный враг.
Когда мы с Королёвым втолкнули свои тела в помещение ГКЦ и зависли в полутора метрах от пола, оба диспетчера сидели на своих штатных местах, пристёгнутые к креслам. Одновременно покинуть свои рабочие места они не могли – бортовой компьютер расценил бы это как чрезвычайную ситуацию – утрату экипажем возможности управления станцией – и активировал бы протокол аварийного оповещения. В том числе оповещения и земного центра управления… в общем, переполох получился бы огромный. До тех пор, пока хотя бы один из диспетчеров сидел, прикованный ремнями к креслу, считалось, что операционная база находится под управлением человека. Хотя с самого начала функционирования «Академика Королёва» девяносто девять из ста операций по управлению выполнялись автоматически.
Рабочие места диспетчеров были оборудованы идентично – перед каждым большой интегральный монитор, на который можно было вывести любую информацию, и с полдюжины экранов поменьше. Никаких кнопок или иных видимых устройств ввода команд – управление осуществлялось голосом, тактильно или движением зрачка в зависимости от перегрузки. Помещение казалось пустым, здесь не было второго стола или запасных кресел – тут царил техногенный минимализм в своём крайнем проявлении.
За спиной дальнего от входа диспетчера нависал Олег Афанасьев, старший Группы материально-технического обеспечения, которая несла ответственность за электро- и водоснабжение станции, штатное функционирование канализации, гидравлических и пневматических систем, вентиляции, всех видов сигнализаций и оповещений, ну и само-собой, диспетчеризацию всех этих процессов. Дежурные по ГКЦ находились в его прямом подчинении. Увидев Королёва и меня, он спокойно, без всякой показной строгости, проговорил, обращаясь к подчинённым:
– Командир в отсеке! Ревизор «Роскосмоса» в отсеке!
Эти стандартные фразы согласно «Операционному кодексу» информировали членов экипажа о статусе появившихся руководителей и побуждали их быть готовыми беспрекословно исполнить возможное поручение.
После этого Афанасьев также просто и буднично сделал формальный доклад командиру об обстановке на борту