Зеленая флейта. Павел Юрич

отпустил, а Ельцин закусывать после третьей перестал.

      А потом комбинат наш разогнали, кто куда. Вот Инна с тридцатой – в Турцию моталась, шмотки брала, потом на рынке продавала. Переехала в новую квартиру, на окраине правда, но воздух почище. А на ее жилплощадь эти Феклистовы и въехали, чтоб им пусто было. Лет семь прошло уже, ага. Поначалу вроде ничего семья – сам слесарь, она – в овощном товаровед. Детей двое у них было – старший, Колька, после армии в шиномонтажке работал, младший в школу ходил.

      И куда деваться – начал Феклистов зашибать. Поначалу вроде ничего, а в две тысячи втором что—то сдвинулось у него в голове. Пить начал с утра. С работы его, конечно, погнали. Колька начал с ним, бывало что чертей по три дня гоняли. Анна, супруга слесаря, поначалу пыталась прекратить, а потом и сама. Так и пошло у них – утром пьют, днем песни поют, к вечеру дерутся. Младшего тогда еще в детдом забрали, училка похлопотала, спасибо ей. А Колька по пьяному делу в тюрьму загремел, ограбить кого—то пытались что ли.

      Пить, значить, Феклистовы вдвоем продолжили. Оба не работают, пособие получают. Все из квартиры вынесли, газ им отключили, электричество тоже обрезали. Унитаз, прости Господи, пропили, куда ходили нужду справлять – неизвестно. Может и на пол.

      Повздыхали соседи, повздыхали, и участковому по старой памяти пожаловались. А он—то нас и просветил, что по «Указу триста пять» таких хануриков, как Феклистовы, сейчас невеселая судьба ждет. Этот указ, его в восемнадцатом году приняли, летом. И, такими личностями сейчас занимается Министерство социальной защиты. А при нем, следовательно, есть служба специальная.

      Вот такая служба, значить, и подъехала как—то пополудни к подъезду. Вышли с «Газели» – если не помните, Марина Сергеевна, в этих гробах раньше людей возили, а назывались они «Маршрутные такси». Ну вот, значить, выходят с такой «Газели» желтенькой три молодца в спецовках рабочих, заходят в подъезд. Мы сначала с девочками и не поняли, что к чему – то ли газ утек, то ли мебель кому привезли. Потом глядь – один под рученьки Феклистову ведет, двое других хозяина вытаскивают.

      Нина с углового дома сначала ахнула: «Чего ж вы его вперед ногами выносите, живого?» А молодец ей спокойно и отвечает: «А он, бабуль, сам себя живым считать отказался. Потому и отправляется с бабонькой своей на дальний крайний север, на благо Отечества руду под мерзлотой ковырять».