прислушиваются даже на партийном собрании московских прозаиков:
«Мои попытки улучшить состав намечаемого партийного бюро секции прозы за счет творчески ценных кадров вызвали грубые окрики по моему адресу председательствовавшего на собрании члена партийного комитета т. Маковского».
Александр Борисович Маковский, будущий член ЦК и главный редактор «Литературной газеты», всегда тонко чувствовал конъюнктуру и в прежние времена не позволил бы себе перечить самому Фадееву. Но времена стремительно менялись, и руководитель союза оказался в меньшинстве. Об этом руководитель секции московских прозаиков Степан Злобин, хороший писатель и порядочный человек, писал Хрущеву:
«Фадеев, как и прочие, ощутил, что партийные организации творческих секций превращаются в подлинную партийную демократическую силу, способную сломать хребет бюрократическому существу установившихся в ССП порядков.
Основоположник административных начал руководства литературой, тов. Фадеев в ответ на такое проявление «непокорности» партийной организации быстро добился через ЦК партии указания об упразднении секционных партийных организаций».
Но Фадеев не был однозначным человеком. Он воспользовался послесталинской оттепелью, чтобы исправить несправедливости, к которым сам был причастен. 21 октября 1953 года в Москве открылся первый за несколько лет пленум правления Союза писателей. Фадеев подготовил вступительную речь. Он считал нужным восстановить справедливость в отношении таких талантливых писателей, как Валентин Катаев (известный романом «Белеет парус одинокий»), Вениамин Каверин (автор «Двух капитанов»), Эммануил Казакевич (по его повести «Звезда» уже в наше время поставлен ставший популярным фильм), Василий Гроссман (чей главный роман «Жизнь и судьба» был опубликован только после его смерти). Все они подверглись несправедливой и разносной критике в сталинские годы.
Тут против Фадеева выступили те, кто принимал участие в травле этих писателей. Поэт Николай Матвеевич Грибачев (известный фразой о том, что писатели – автоматчики партии) пришел в ЦК, где заявил:
– Если Фадеев возьмет под защиту группу писателей одной национальности, то это может дезориентировать писателей.
Все понимали, что имелись в виду писатели-евреи. Антисемитизм, широко распространившийся в руководстве Союза писателей в последние сталинские годы, превратился в механизм изгнания более одаренных и успешных коллег. Скажем, Валентин Катаев, не был евреем, но «идеологически чуждые» писатели приравнивались к евреям… Невозможно не вспомнить, что в нацистской Германии это называлось борьбой с «белым еврейством», то есть с еврееями не по крови, а по духу.
19 октября Фадеев отправил в ЦК срочное письмо Маленкову и Хрущеву:
«В связи с тем, что пленум правления Союза писателей откроется утром 21 октября, прошу ЦК дать мне указание или совет, встречает ли посланный в ЦК 16.10 с.г. проект моего вступительного слова принципиальные возражения со стороны