говорил мне отец: -«Посадишь женщину на шею один раз – будешь жалеть всю оставшуюся жизнь».
Впрочем, если развить эту мысль применительно к данному случаю, то, пожалуй, уже поздно: на шею Катерина села мне давно…
Взять хотя бы вчерашний день… Она одним взглядом отдавалась уже с порога…
И потом эти сцены? Какое право имеет эта девчонка закатывать мне сцены ревности?…
Ну, подумаешь пару-тройку раз зажал её в этой комнате?… Взять, правда не удалось ни разу: каждый раз мешал телефонный звонок… А ведь она была явно не против: таяла, как воск под моими руками…
Но, через минуту Топилин напрочь забыл и об умных словах отца и о влюблённой в него Екатерине, потому что был занят более важной проблемой.
– Куда дел свою записную книжку? – ломал он голову. – Я должен позвонить тёте Нине… Я непременно должен позвонить ей, чтобы всё выяснить.
Но нужной книжки нигде не было. Сергей перевернул все ящики письменного стола в кабинете, пересмотрел полки и полочки, даже в бар в комнате отдыха – книжка словно испарилась.
Топилин попытался припомнить, когда он видел её в последний раз, но вспомнить не смог.
– «Видимо, по ошибке выбросил её вместе с ненужными бумагами», – решил он, досадуя на свою оплошность.
– Что же делать? – бурчал он себе под нос. – Что делать?
Через пару минут ответ нашёлся сам собой:
– Нужно звонить Рябининой: уж она-то наверняка знает и телефон, и адрес Банниковых…
* * *
Николенька Фёдоров рос в благополучной и вполне обеспеченной семье. Его мама – Зоя Петровна, на последнем курсе института вышла за молодого преподавателя, появившегося в их заведении год назад. Девчонки с их курса завидовали ей ужасно и даже во время свадебного застолья пытались увести Вадика из-под носа невесты. Но Зоенька крепко держала мужа подле себя, не теряя бдительности ни на секунду.
Спустя два дня после защиты диплома, Зоеньку увезли в роддом, где она благополучно произвела на светла мальчика, которого молодые супруги, при обоюдном согласии, назвали Николенькой.
Когда ей принесли в палату сына, молодая мама даже вздрогнула от неожиданности: мальчик напомнил её первую любовь – Виктора Танкова, с которым они «крутили любовь» в выпускном классе, и даже пару раз кувыркались на сеновале. Но жизнь их вскоре развела по разным сторонам, слава Богу, не оставив никаких видимых последствий.
Вадим Фёдоров, конечно, был не чета Витьке Танкову. Танков – бестия с ангельским лицом, был высоким блондином с длинными волнистыми волосами, весьма спортивным. А главное у него были глаза, какого-то невероятно-серебристого цвета. Его даже одноклассницы между собой иначе, как серебряноглазым, не называли. У Николеньки были именно такие глаза. Да и волосики вились золотисто-белыми завитками.
Вадим же Львович – среднего роста, немного полноватый, с лёгкими залысинами, которые делали его высокий лоб ещё больше, придавая лицу умный вид. Вот