а строй молодых солдат весело и громко заржал.
– Молчать в строю! – гаркнул майор. – Недоноски, половины десантников! Мальчики с большими членами. Шмир-на! Я не понял, сыны, служба медом показалась, не успели приземлиться своими «зелеными жопами» в Афганистан! А-а, да! Аксиома, теорема! А ты умный что ли, юморист? – обратился он ко мне. – Может математик Эйнштейн? Олег Папанов, Юрий Никулин, может Гоша Вицин или Савелий Крамаров? Аа-а, нет, ты просто решил стать здесь клоуном? Ладно, бойцы, всем встать обратно в строй. Сейчас размещаетесь в кинозале, где вас распределят по частям и гарнизонам. Потом вашим воспитанием займутся старшие опытные товарищи. Вот где будет весело, а умники и юмористы поедут туда, где чаще всего награждают медалями и орденами, в основном посмертно! Га-га! В самую «жопу»! – загоготал от смеха майор и продолжил. – Заходим вовнутрь спокойно, но стремительно! На месте бего-ом ма-арш! – скомандовал «Жан Марэ», закурил сигарету и сильно выдохнул дым в строй бегущих солдат.
Мы стали заходить в этот «космический ангар», оказавшийся клубом дивизии и закрепленный за «полтинником». Нас догнала и выстроилась чуть дальше вторая рота таких же желторотиков – новобранцев. Это были наши знакомые ребята, летевшие с нами с самого Каунасского военного аэродрома, собственно, это вообще не аэродром, а просто огромное взлетное поле для стоянки и взлета самолетов военно-транспортной авиации, не отмеченное ни на одной карте СССР…
Из Каунаса до Ферганского полка ВДВ мы вылетали 25 апреля рано утром одним бортом с ними в надежном и огромном Ил–76. Загрузили нас тогда полный самолет – двести пятьдесят десантных душ, включая командиров взводов и старшин-прапорщиков. Внутри салон был оборудован алюминиевыми конструкциями с жесткими креслами в два этажа. Летели долго, не меньше пяти часов. Командир экипажа то и дело выходил в эфир и шпарил армейские анекдоты, иногда смешные, но в основном затертые, как солдатские портянки. Шутка ли, пролететь через весь Союз из Литвы в Ферганскую долину. Через час полета и болтанки по воздушным ямам многих стало подташнивать. Штурман тогда по громкой связи в шутливом тоне объявил: «Братва, внимание! У каждого за спиной бумажные пакеты. Снимайте и блюйте туда, на головы товарищам и на пол не надо! Как поняли?»
Мы одобрительно закивали, кто-то уже не кивал, а хватал пакет и извергал туда все ненужное в этом бренном мире. Я удивлялся сам себе, обычно мне хватает пяти минут на каруселях, чтобы меня укачало по полной. Поэтому я всегда обходил все парки аттракционов за километр. И на призывной комиссии, когда молоденькая медицинская сестра спросила, укачивает ли меня в транспорте или на качелях, я с улыбкой соврал: «Это чувство мне не знакомо». А сейчас, в теплом брюхе небесного «горбатого кита», нас болтало и бросало по разным высотам. Я понимаю, что маршрут у нас военный, скорее всего – секретный.
Снова набираем высоту, летим на девяти тысячах метров. Через двадцать минут срываемся вниз, переходим на семь тысяч. На мат уже никто не обращает внимания, тошнит всех: бойцов, старшин сверхсрочников, прапорщиков