повелителю с просьбами осторожного отношения к ней. Гюльбахар отвечала ей ровно тем же, хотя она уже была не самой молодой женой падишаха и не освещала этот мир своей красотой, как Чичек, а Мехмед ее любил не намного меньше, чем его молоденькую фаворитку, по крайней мере, за то, что она родила ему наследника, его старшего сына – Баязида. Самой скромной и тихой среди них была мать Мустафы – Гюльшах. Скромность преследовала ее шлейфом. Это качество у нее было во всем – в ее убранствах, украшениях, поведении, манере говорить, что делало ее полной противоположностью «сороке» Чичек. Несмотря на все это, Фатих любил и ее столь же сильно.
В ночь после процессии возведения на престол султана, на хальвет с ним была вызвана именно Чичек-хатун, что разлетелось по всему гарему с большой скоростью, можно сказать, что сама хатун и была причиной столь быстрого распространения этой вести.
– Гюльбахар-хатун, вы слышали новость? – игриво промурчала Чичек.
– И какую же, Чичек-хатун, не томи? – буркнула ей в ответ Гюльбахар.
– А меня, в очередной раз, пригласил сам падишах на хальвет! – еще более игриво прозвучало это из ее уст.
Гюльбахар, молча закатила глаза, развернулась и пошла прочь от Чичек. Самая младшая фаворитка же усмехнулась и словно голубка полетела на крыльях счастья в хамам.
Фатих и Чичек лежали в постели. Их окружали султанские шелка различных цветов, на ощупь которые были как пушистые облака.
– Чичек, отправляйся к себе, я хочу побыть наедине со своими мыслями – томно произнес Мехмед.
– С Вами все в порядке повелитель? Я вижу грусть в Ваших глазах, возможно, я как-то еще смогу ее унять? – в этот момент она хотела приблизиться к нему, но падишах отпрял от нее и так же томно ответил, – яркий свет моего сердца, отправляйся к себе.
Хатун поднялась, собралась, и поклонившись вышла вон из покоев султана. Фатих вышел на веранду и долго смотрел на луну. Мысли в его голове продолжали виться и мучить его неспокойное сознание.
– Как же забыться? О Аллах, помоги мне!
Луна светила ярко, и была как-то особенна в эту ночь, почему именно, не понимал даже сам падишах. Вдруг султан посмотрел в сторону запада и произнес тяжелым голосом: «Константинополь!». Цель была в его голове, возможно исполнение ее принесет ему душевный покой или такое завоевание для османской династии искупит его грех?
Глава 3. Новый мир
Нельзя недооценивать нашего врага.
Будь он хоть муравьём,
Воспринимайте его так – будто он лев.
Никогда не надо забывать об этом.
Вот тогда победа будет нашей.
4 апреля 1453 год.
Шатер был хорошо освещен настольными лампами и свечами, но достаточно просто обставлен. По центру шатра стоял письменный стол, по левую сторону стояла софа, на которой сидел падишах и напротив него стоял небольшой столик с подносом, на котором красовались различные яства. Красивыми расписными