съезжать к переборке туалета и пятками упираешься в неё. А корабль продолжает валиться влево… И ты понимаешь, что ещё несколько томительных мгновений и ты уже будешь уверено стоять обеими ногами на переборке и начинаешь паниковать: – Ёб тв…ю м…ь.., ну сколько можно валиться на бок? Ёлки-палки… Пора бы уже останавливаться….
При этом как-то в невзначай вспоминается и утонувший «Нахимов» и то, что наш корабль идёт в последний рейс, и что ты плаваешь херово, и твои близкие тоже… и много чего другого, очень даже не интересного, но довольно тревожного. И вот когда ты чуть ли не по стойке «Смирно» стоишь на переборке, корабль перестаёт валиться и начинает своё боковое движение в обратную сторону. Ты облегчённо переводишь дух, ощущая, как твоё тело начинает принимать нормальное горизонтальное положение, а корабль начинает валиться вправо. Валится…, валится, внося уже привычное тревожащее ощущение опасности. Привычно едешь на спине и жопе, и также привычно упираешься, но уже головой в переборку. А корабль невозмутимо продолжает валиться вправо. И в какой-то момент твоя шея начинает судорожно сигнализировать о том что ты стоишь на голове, а твои ноги хрен его знает где… И вновь немой крик души: – Да ёлки палки… да вались ты обратно, а то ведь мы сейчас перевернёмся….
И так полночи. Хмель от такой эквилибристики куда-то улетучился, туда же улетучился и сон. Но вторая половина ночи обнадёжила, качка становилась всё слабее и слабее и под утро шторм закончился и я смог забыться тяжёлым сном. Лишь к часам одиннадцати утра все реанимировались от последствий шторма и уже на обед шли с энтузиазмом и здоровым чувством голода. А после обеда вывалили на палубу под тёплое средиземноморское солнышко. С капитанского мостика гаркнул электроматюгальник, объявив нам, что по правому борту наблюдается стадо то ли касаток, то ли кашалотов…, не расслышал. И действительно, в метрах четырёхстах плыли четыре огромные особи. Чёрные спины, которые мы видели на поверхности были размером метра четыре и воображение дорисовывало, что могла скрывать морская вода. Подавляющее большинство из нас крупнее селёдки или выпотрошенного Хека на витрине магазина и не видели рыб, а тут такая громадина, которую все рассматривали с почтением, пока они плыли рядом с нашим кораблём.
Вечером я заступил дежурным по эшелону и всё дежурство свелось к вечерней поверке, ночного патрулирования, чтобы ночью бойцы не лазили по палубам. Утром подъём, а всё остальное ерунда. Мы входили в Гибралтарский пролив и своими глазами увидели это чудо. Гигантская скала и небольшой городок Гибралтар у его подножья. Из иностранных фильмов я знал, что там, чуть подальше, располагался аэропорт и уходящая в море взлётная полоса. Много что знал по фильмам и по телевизору и всё это теперь видел воочию. Тем более что мы проходили близко от берега. Африканского берега видно не было, он был за горизонтом в сорока километрах от нас. Три часа мы любовались красивеными видами, пока шли по проливу. И вот вышли в Атлантический океан. Тут даже волны были