всякие комиссии и прочее – надоело ей это все просто ужасно. Та повестка была для нее исчерпана – это было ясно.
«С гражданским мужем отношения исчерпаны»…
Он видел рослого крепкого парня; хорошего русского мужика, но обычного. Вот он приехал в больницу подвыпившим – возможно, от переживаний; но она не почувствовала в нем никакого страха и печали от случившегося. Ее гибель его вряд ли впечатлила бы слишком, хотя недельку попереживал бы. Понятно, что он воспринимал ее внутренние шараханья как бабью блажь; это как-то терпелось ею, но только до падения. Желание иметь своего ребенка у нее было, порой даже до болезненной, мучительной остроты; она наверняка старалась быстро проходить мимо школ, детских садиков и яслей… Но с ним она будущее не связывала. Душа ее была намного взрослее.
Что он мог предложить ей? Она возникла ниоткуда, вдруг. Но возникла неспроста: это ведь они ее обозначили, проявили в его Бытии. Значит, он теперь должен был отвечать за нее. Это было поручение. Что же предложить? Надо организовать ее быт в этом городе. Надо найти ей работу. Требовалось время выжидания для определения, куда ее направить, как ей помочь вырулить на большак своей индивидуальной, предначертанной Свыше жизни. Надо наблюдать, пытаясь понять, для чего она появилась, в каком спектакле и какую она будет играть роль.
У него была лишь одна вакансия для женщины. Только одна. Он взял с собой книгу для нее. Он слушал, чтобы увериться в правильности решения. Достаточно ли динамична ее психика? Правильно ли она поймет суть предложения? И уже по ходу разговора он принял это решение.
Но разговор еще долго петлял вокруг главного. Она тоже прощупывала его, сканировала, пыталась понять, в каком мире он живет.
– А можно спросить? Мне очень интересно, какая может быть профессия… Ну, работа у такого человека, как вы…
– Понятно, – усмехнулся он. – Хотите знать, как я зарабатываю на жизнь?
Она смутилась:
– Да нет, что вы… Кто я такая, чтобы такое спрашивать.
– Да ничего. Это понятно. Но не тем зарабатываю, что во сне падающих спасаю…
Она нахмурилась вначале. Но потом поняла, что это не та шутка, за которые обижаются.
– Я веду группы хатха-йоги, раджа-йоги, кундалини-йоги. И так далее. Совершенно официально. У меня есть лицензия как у тренера. Это моя социализация. Ведь обществу должно быть понятно, что из себя представляет каждый его член. Общество и государство, как его основа, не терпят неясностей, размытых статусов. Должна быть фиксация. Тогда оно тебя не трогает.
– Понимаю.
– Общество – это цифровая ранжированная система, работающая по стандартным программам. Это необходимо для его выживания. В этом его минус, так как система клише и унификаций – она негибкая. Она берет в рассмотрение только целые числа или же базовые краски. Она не любит полутонов, всякого рода неопределенностей. Если вы слесарь, обществу это понятно. Вы – слесарь. Если вы продавец, врач. Преступник. Это ему понятно, и оно этот статус примет, оформит, найдет вариант взаимодействия.