до 1815 г. Восстание в Новой Гранаде под предводительством Симона Боливара (1806, 1810–1819) и выступления в Аргентине (1810–1816), в Чили и Перу под руководством Хосе де Сан-Мартина стали резонансом событий, потрясавших тогда Европу. «Эта первая мировая война была первой в истории войной, где сражались за идеи. Как мы видели, две непримиримые политические системы – якобинская во главе с Наполеоном и традиционная, предводительствуемая Александром I – стояли в основе неминуемого противостояния; но как с одной, так и с другой стороны, в огне сражений причины противостояния теряли свое политическое содержание, чтобы преобразиться на духовном уровне» (с. 259).
В политике Александра I, считает автор, преобладали вопросы религиозной этики. Александр I полагал, что гораздо важнее восстановить религию во Франции, чем заниматься реставрацией того или другого «легитимного» правления. По его мнению, атеизм представлял угрозу как для самой Франции, так и для соседних с ней стран. «Необходимо было реставрировать во Франции историческую религию, католицизм, чтобы эта страна смогла участвовать во всеобщем объединении христианских народов, которое позже назовется Священным союзом» (с. 328). Именно попытки Александра I ответить на вопрос о смысле истории, считая, что ее конечная цель – установить Царство Божие на земле, стали аристократической утопией, которая легла в основу идей Священного союза. Автор пишет, что эти, пусть наивные рассуждения, своего рода «морализм», хотя и лишенный большой оригинальности, но явившийся результатом глубоких убеждений российского царя, оставили свой след в истории, найдя отражение в части литературы XIX в., которую он называет «панморалистской». В России представители этого направления – Н. Гоголь, Л. Толстой, Ф. Достоевский, во Франции – Виктор Гюго. Рассуждения Александра I о конечной цели истории нашли отзвук в историософских изысканиях П. Чаадаева, А.С. Хомякова, И.В. Киреевского и позже Н.Я. Данилевского (с. 331).
По мнению автора, именно благодаря усилиям Александра I Франция вновь заняла место в ряду европейских держав. После присоединения к Священному союзу Франции, Швеции, Испании, Неаполитанского и Сардинского королевств Союз получил общеевропейское значение. Велика его роль в установлении политического правления во Франции, где в этот момент происходит раскол в правящих кругах на крайне правых и более умеренных, стремившихся придать конституционный характер реставрируемому государству, не чуждый освободительных идей. Царь рекомендовал французскому королю в качестве премьер-министра герцога Ришелье, который к тому же мог стать посредником между Францией и Союзом. Ришелье проявил свойственные ему административный талант и энергию, однако проводимая им осторожная и примирительная политика не устраивала представителей крайне правых, опасавшихся рецидива революции. В 1819 г. Ришелье передал свои полномочия лидеру правых Деказе, который, однако, через год был убит бонапартистским террористом. Ришелье вновь вернулся на свое место, которое